Вторая чашка кофе и я возвращаюсь к телефону.
«Братишка». На экране высветилась наша совместная фотография, сделанная ещё в детстве, где я сидела совсем маленькая на его плечах.
За три прозвучавших гудка я успела передумать, наверное, тысячи вариантов, и лишь в единичных случаях предполагалось, что он был способен взять трубку. Грёбанная тревожность.
– Я жив! – голос на том конце звучал довольно бодро.
От волнения я чуть не выронила телефон и полетела следом за ним под стол. Решила не вставать, даже устроилась почти удобно.
– Я цел и даже почти придумал, как отсюда выбраться!
Тумблер переключился.
– Гриша…Что происходит? Где мама? Где она? Почему она не звонит, что с ней?
А вот это уже была истерика. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которая заблудилась в чужом городе и никак не может найти родителей.
– Алиса…
Ох, как же мне не понравилась эта интонация.
– Я… я не знаю, – и он замолчал.
А как же слова поддержки? А как же тривиальное «Всё будет хорошо»?! Ты же старший брат! И вот теперь мне стало по-настоящему страшно…
Немного помолчав, он всё же прибавил:
– Я звонил отцу, он тоже не в курсе.
Я перебила его:
– Когда ты оттуда выберешься? Как ты оттуда выберешься?!
А планы у него были и весьма грандиозные. Сибирь, как я и надеялась, ещё не захлестнули беспорядки, но и у них уже далеко не всё спокойно, войска не справляются, и народ бежит, бежит на Восток, чтобы засесть на последнем оплоте России, на Камчатке. Или бежать за границу, у кого есть такая возможность.
Следом разговор перешёл на маму. Последнее, что он слышал, что она собиралась к своей подруге на дачу, что в области. Это было за день до того, как всё закрутилось. Больше она на связь не выходила, контактов этой подруги он пока не нашёл.
Мы помолчали, я смогла немного успокоиться.
– Мы сегодня ночью выезжаем из города. Малые носятся, собираться вот мешают, – на заднем фоне раздались радостные крики моих племянников. – Вероятно, на дорогу уйдёт дня три. Скоро встретимся, Алиса!
Я готова была ждать вечность, лишь бы знать, что с ними всё в порядке.
Мы разъединились. Я посидела ещё немного под столом, обняв колени, качаясь из стороны в сторону.
«Это что-то нереальное. Оно так не может всё происходить…»
Я поднялась, допила кофе.
Третья чашка. Две порции сливок, две порции сахара. К чёрту тахикардию.
Набрала другой номер. Наудачу.
Гудок. Второй.
– Я ещё жива… – подруга, со звонка которой всё и началось, судя по голосу в трубке, была совершенно измотана.
– Мари… Как ты, где ты? Что вообще, блин, происходит?!
– Всё ещё жива, – севшим голосом повторила она, разделив каждое слово. – Мы уже в Литве, успели по окольным путям. На машине до Гдова, там по воде, Эстония, Латвия и вот мы уже вдали от того, что сейчас там творится. Ничего ни про кого не знаю,