Могу…
– Кто ей позволит! – презрительно фыркнула Марита.
– Баррака и позволит, со всем ко мне уважением, – саркастически хмыкнул Тристан. – А военный, с которым она в поезде познакомилась, еще и поможет.
– Шлюха! – яростно выплюнула невестка.
В кабинете помолчали, и наконец Тристан процедил, явно сдерживая откровенную злость:
– Дорогая, я надеялся, что ты уже избавилась… от издержек купеческого воспитания. Называя шлюхой члена твоего рода, ты позоришь нас всех. Включая собственную дочь!
– А я что, я молчу! – испуганно выдохнул кто-то так близко от приоткрытой двери, что мне потребовалось усилие, чтоб не отшатнуться.
Это Агата? Она все-таки живет здесь, и… для кого же тогда готовили комнату с пустым шкафом и запором, который легко открывается снаружи?
– Вот и дальше молчи! – решительно отрезала ее маменька. – Чтоб наши грязные купеческие языки не замарали единственную истинную леди де Молино! Которая прекрасно успела замараться и без нас! Удрала из дома, вместо того, чтоб как все порядочные женщины слушаться главу рода и выйти замуж! Шлялась невесть где, и нате вам, вернулась! Думаешь, твои завтрашние гости не узнают, что у тебя сестра – горничная? Да еще, оказывается, на войне была! Небось со всем полком там…
Раздался звонкий звук оплеухи. Рядом с дверью громко ахнула Агата.
В кабинете снова повисла тишина, а потом неверящий голос Мариты спросил:
– Ты… Меня ударил? Ты ударил меня! Из-за нее!
– Из-за твоей дурости! – голос Тристана звучал одновременно зло… и виновато. – В этом ведь все дело, так? В гостях, верно? Сколько можно повторять – у нас нет другого выхода! Род должен жить!
– А я должна теперь всю жизнь терпеть в своем доме какую-то… какую-то… – голос Мариты прервался, и она бурно зарыдала.
Я озадаченно похлопала ресницами. «Всю жизнь терпеть в доме какую-то…»? Брат хочет, чтобы я… осталась тут? Ерунда какая…
– Марита, ну что ты… – виновато забормотал Тристан. – Не надо плакать! Для тебя ничего не изменится… Как была хозяйкой в доме, так и останешься…
– Это ты так говоришь! А она… – сквозь слезы прокричала Марита.
– А что она, ничего она, подумаешь – она… Самая лучшая – ты! Самая умная… самая замечательная… самая красивая… Прости меня, дурака, я не должен был… Прости… – судя по паузам, утешения перемежались поцелуями.
Если Марита от Тристана сейчас не сбежит, то Агату точно выгонят. Я рванула к лестнице. Оглянулась на скрипнувшую дверь…
Прямиком над притолокой кабинета висела еще одна гипсовая раковина. Я уцепилась за перила и почти скатилась вниз по ступенькам, на бегу давясь от смеха. Это гениально! Развесить по всему дому анти-иллюзоры… и ругаться при фактически открытой двери в кабинет!
Хотя да, меня же на ключ заперли, как я могла