– Знаете, сколько людей пропадает каждый год, синьора Капассо? – спрашивает он мягко, наливая сельтерскую воду из графина в два маленьких стакана.
Я выбрала гостиницу в центре, думала, она окажется скромной – для непритязательных людей, а здесь – антикварные предметы интерьера, музейная мебель, ковры. Окна моей комнаты выходят на центральную улицу, одну из самых оживленных в городе, поэтому немного шумно, зато потолок расписан прекрасными фресками. В этом баре мы – единственные клиенты, и все внимание официантки приковано к нам. Возможно, она знает комиссара. Возможно, в Ферраре все его знают и боятся.
До знакомства с Лео я тоже робела перед силами правопорядка.
– Сколько… пять человек в месяц? Десять? Больше?
– Тысячи, синьора Капассо. Каждый год тысячи людей исчезают в никуда, – печально отвечает, помешивая кофе в чашке. – Но исчезновение Марко Сорани расследовалось очень тщательно, ведь с ним была связана смерть двух других парней.
– И что же вы нашли?
– Лично я – ничего, я был еще ребенком, – улыбается. – Но вчера вечером почитал следственное дело, и мне пришла в голову одна мысль. Если хотите, поехали.
– Куда?
– Вы лучше поймете, о чем я, если увидите это место своими глазами.
Производит впечатление человека пустого, фальшивого, однако прочитал дело тридцатилетней давности, сделал какие-то выводы и хочет мне объяснить.
Он явно стремится показать себя с лучшей стороны. Я поднимаюсь из-за стола. Хотя на мне длинный широкий свитер, Д’Авалос не может не заметить моего живота, однако он молчит. Оставляет на столике пять евро, помогает мне надеть пальто и, взяв меня под руку, идет к выходу. На улице нас догоняет официантка – я забыла на стуле свой серый шарф. Д’Авалос берет шарф и обматывает мне шею. Потом помогает забраться в черный автомобиль, за рулем которого полицейский в штатском, и садится рядом со мной, на заднее сиденье.
– Синьора Капассо – жена нашего коллеги из Болоньи, Раффаэле. Мы помогаем ей в одном семейном вопросе, – говорит он, обращаясь к водителю. – Поехали к мосту на По в Понтелагоскуро.
Семейном… Выходит, я тоже часть семьи, большой полицейской семьи. Должно быть, поэтому он так стремится мне помочь.
День выдался серый, сырой. Сойдя с поезда, я сразу ощутила близость моря. Чувствую воду, как лозоискатель. Посмотрела по карте – море отсюда в пятидесяти километрах, а еще ближе – дельта По, внутренняя гавань, долины Комаккьо. Даже замок в самом центре Феррары окружен рвом с водой – вода здесь повсюду. И свет не такой, как в Болонье, – более холодный, но матовый, приглушенный.
Когда я ехала от вокзала на такси, то заметила, что замок как раз недалеко от моей гостиницы. Сейчас мы сворачиваем на живописный проспект, вымощенный булыжником.
– Добро пожаловать на самый красивый в Европе проспект, – произносит Д’Авалос, – проспект Эрколе I д’Эсте. Вы о нем еще узнаете.
– В детстве мы иногда приезжали