*Колбасники – так сотрудники МУРа нелестно называли в своё время сотрудников БХСС.
жена столько лет его терпела? Зато, в Управлении все, как «отче наш», знали: Ершов – опер честный. Поэтому разнообразные заинтересованные лица к нему со скользкими намёками, типа «нужно помочь» или «серьёзные люди просили», даже не совались. В свете сказанного, абсолютно логично выглядел тот факт, что судьба свела в одну группу двух этаких правильных: Ершова и Гришина… Тот, правда, помоложе был лет на двадцать с хвостиком, но в основном придерживался схожих чудаческих взглядов на то, что позволительно, а что – нет.
Оба они имели гипертрофированное романтическое представление о порядочности, о чувстве долга и об офицерской чести, как её понимали когда-то очень давно, вероятно, ещё при царе-батюшке. Конечно, сейчас в такое верится с трудом, однако, подобные динозавры встречаются и в наш рационально-прагматичный век. Нечасто, но встречаются… Андрей Гришин старшего товарища искренне уважал, а, кроме того, проявлял по отношению к нему поистине ангельское терпение. Ведь, практически каждый божий день, ему приходилось выслушивать ворчание Михалыча на тему «Так жить нельзя!» или «Куда катится мир?». Но он стойко и безропотно переносил это испытание, отчасти потому, что и сам так думал, отчасти, чтобы избежать бессмысленной нескончаемой дискуссии, грозившей затянуться на часы. Так или иначе, но уже шестой год они неплохо уживались вместе, причём умудрялись проделывать это с пользой для дела. Раскрываемость у группы была на недосягаемой для коллег высоте, хотя, курируемый ими ЦАО, по количеству убийств, вообще, и так называемых резонансных, в частности, прочим округам нисколько не уступал.
Кстати, о группе… Усевшись за руль и со второй попытки запустив-таки, двигатель автомобиля, совершенно не к месту и не ко времени Ершов вспомнил о наболевшем. Уж три с лишним месяца прошло, как Колбин «дезертировал» в министерию, а кадровый некомплект до сих пор не ликвидирован… По укоренившейся традиции, каждый муровский отдел, скажем так, полуофициально делился на группы, состоящие из трёх сотрудников.
Кто, когда, и почему завёл такой порядок, точно установить теперь уже вряд ли удастся. Объяснений найдётся с десяток, и все они будут похожи на правду, но истинная первопричина, вероятнее всего, так навсегда и останется тайной. Впрочем, это к делу отношения не имеет… Куда загадочнее другое: почему-то для Михалыча, как старшего одной из таких групп, кадровая проблема давно уже стала перманентной. В небольшом коллективе, возглавляемом подполковником Ершовым, третий обычно