Далеко суета. В сонный лес за рекою
Прямо с неба течёт ясных звёзд молоко.
Горечь пасмурных дней невесомой рукою
Я смахну невзначай, чтобы стало легко.
Может, ты улыбнёшься случайному чуду,
Осветив добротой этот маленький мир.
Пусть за дверью сугробов слепящие груды,
А в дому самовар и готовится пир.
Прошлой осени счастье, душистая сладость,
Ссочность яблок – начинка в моём пироге.
Обнимать бы тебя, моя светлая Радость,
Улыбаясь живому огню в очаге.
Спой мне песню о том, как рождается Сказка,
Как из семени тянется к небу росток;
Как Земле не хватает заботы и ласки,
Потому что наш век – слишком часто жесток.
Что Весна всем нужна, несмотря на погоду,
Введь страшна не в природе, а в душах зима.
И что люди – добры, но в нужде, год за годом,
Беспросветная жизнь часто сводит с ума…
Спой, мой Свет… Я тебе доверяю как Богу.
Мне твой голос – как Солнце весенним цветам.
Нежность всё исцелит, унимая тревогу,
И печали уступят дорогу мечтам.
Снова слов не найти, чтоб сказать, как ты нужен.
Не беда, ведь куда откровеннее взгляд.
За окном февраля неуютная стужа,
А меж нами – цветущий, трепещущий сад.
Снег над Волховом сегодня горше соли
Снег над Волховом сегодня горше соли,
Кто-то с неба кинул горсть застывших слёз.
Выходил младой гусляр во чисто поле
Да играл среди заснеженных берёз.
Взор бросал порой на скованные воды
И недобро обращался к полынье:
«Не царю я славы пел, не воеводам, —
Слово Вещее у власти не в цене.
Я взывал к Родным Богам и воям древним,
Гладил песнею уставшие крыла,
Чтоб глаза раскрыла Спящая Царевна,
Чтобы мир и лад на Землю принесла.
Пробираясь сквозь метели да пороши,
Вижу в башне на окне её свечу.
Пусть велят мне гусли бросить – я не брошу,
Пусть шипят, чтоб замолчал – не замолчу.
Мне бы вызволить Весну мою из плена,
Мне бы соколом к заветному окну…
Но всё выше, толще каменные стены,
И всё больших русских душ подвластно сну.
Духом слабый как огня страшится воли,
Духом сильный пал в неправедном бою.
Я брожу совсем один во чистом поле
Да берёзам песни грустные пою»…
Плачут гусли над Землёй моею древней,
Утонувшей в белой пышности снегов.
И сквозь сон внимает Спящая Царевна
Песне горькой с заметённых берегов.
Ей бы скинуть груз оков и морок чуждый
Да прогнать бы от кормила вороньё.
Но не сходит, не пускает сон недужный,
И порочат имя светлое её,
Крылья белые пустив на сувениры,
Кривдой сея злые распри