Ласкать мизинец, с губ срывать росу,
Желая в пламени любви твоей сгореть,
Держа в объятиях тебя, мою красу.
Но разве годы властны перед нами,
Когда они любви и нежности полны,
Когда не выразить всех языков словами,
Как мы друг другу в этом времени нужны.
Жара, июль. Иду по полю
Жара, июль. Иду по полю.
Вокруг симфонии кузнечики поют,
Всё наслаждается природы летней волью,
С цветка на цвет работники снуют.
А запах! Нет таких духов на свете,
Дурманит голову и навевает сон,
И в этом запахе купаюсь я и ветер,
У нас с ним души распевают в унисон.
Тяжёлый шмель, – как нежно обнимает,
Цветок голубоглазый небольшой,
Легонько лепестки его ласкает
Своей мужскою, мускулистою рукой.
Какая благодать! Идти и наслаждаться.
Свободою полей и музыкою дня.
В прекрасном миге этом, мне так хочется остаться,
Остановив метания души и растворив себя.
Монах и путник
Скажи монах. Что хуже смерти есть?
Ты стар и мудр, ты Бога зришь очами,
Отверг давно и се́ребро, и лесть
И о прозренье молишься бессонными ночами.
Ты жизнь прожил. Ты на пороге смерти,
Скажи, страшишься ты её объятий?
Там говорят приходят сразу черти,
Не опасаешься ли ты от них проклятий?
А в землю хладную ложиться не боишься?
Жуков и червяков, и прочих гадов.
Ведь только на еду ты им сгодишься.
И из тебя изыйдет много горьких ядов.
Бессмертная душа. Она быть может есть,
А может нет её. Её никто не видел.
Теорий много, их умом не счесть.
Так есть она монах? Тебя я не обидел?
Задумчиво монах перекрестил меня,
Крест наложил и на себя неспешно.
Ты посмотри, вокруг цветут поля
И этим радость всем даётся бесконечно.
Но срок отмерен кем-то. Он пришёл.
Поникли травы, лист упал златой.
Осенний холод в гости к ним зашёл,
Застыло всё и обрело покой.
Вот так и я. Мне вышел срок давно.
И хладом мои члены все объяты,
В глазах лишь теплится последний уголек
И время моё близится к закату.
Теперь отвечу на вопрос тебе.
Бессмертна ли душа? И есть ли она в теле?
Скажи, когда встречали у костра рассвет,
Тела иль души ваши тихо пели?
А что касается бессмертия вопрос…
Поэт ваяет стих, стих к людям улетает.
Давно плита над ним, букет из красных роз,
А стих его не тает, а пылает.
Боюсь ли я в прохладну землю лечь?
Да нет, в пещерах сотни раз ложился.
Гостей на тризну позову не счесть,
Им хорошо. Всегда тем мир крутится.
О кознях бесов я скажу одно.
Меня спасает вера, крест, молитва.
И