Дом огней. Донато Карризи

девочка, наконец-то заинтересованная.

      – Полагаю, да, – заверил он, сам на то уповая.

      Потом Эва наморщила лоб.

      – А страшно не будет?

      – Я всегда буду рядом, не оставлю тебя одну, – пообещал доктор. – Теперь ты закроешь глаза и откроешь, когда я скажу, хорошо?

      Девочка подчинилась.

      – Теперь я хотел бы, чтобы ты дышала вместе со мной, – сказал Джербер и положил руку ей на грудь, чтобы задать ритм.

      Когда ее дыхание выровнялось, гипнотизер отошел и снял с полки стеклянный шар. Повернул донышко, и зазвучала музыка.

      Грустная мелодия: «Славянские танцы, опус 72, номер 2 в ми минор» Антонина Дворжака.

      Джербер приготовился: вынул из карманов плаща черный блокнот и ручку, потом присел на кровать рядом с Эвой. Завод заканчивался, звуки замирали. Еще до того, как музыка стихла, Эва погрузилась в транс.

      – Как тебя зовут?

      – Эва, – ответила та совершенно спокойно.

      – Сколько тебе лет?

      – Десять.

      – Что ты сегодня ела на полдник?

      – Пирог с вишнями.

      – Вкусный?

      – Да, очень.

      – Ты приняла витамины, которые синьора Ваннини положила тебе на тарелку?

      – Они горькие, я их спустила в унитаз, – призналась девочка.

      Предварительные вопросы нужны были Джерберу затем, чтобы проверить, искренне ли говорит пациент, и то, что Эва не солгала, было хорошим знаком. Он сделал запись в блокноте и продолжил:

      – Это ты взяла коралловые бусы, помаду и теннисную туфлю Майи?

      Эва ответила не сразу. Психолог пристально смотрел на нее, держа ручку наготове.

      – Да.

      Гипнотизер чуть было не вздохнул с облегчением: фарс, не только свидетелем, но и жертвой которого он стал, начинал трещать по швам. Но простого подтверждения было недостаточно.

      – Зачем ты это сделала?

      – Он сказал, чтобы я их стащила.

      Такой ответ убил в Джербере зародившуюся было надежду. Похоже, в Эве действительно развилась вторая личность. Иначе она бы не проявилась под гипнозом. У психолога вновь укрепилось подозрение, что у девочки какая-то форма шизофрении. Но пока доктор решил эти ее слова проигнорировать.

      – Откуда у тебя синяки на ногах и на руках?

      Снова пауза.

      – Он злится, когда я не хочу делать то, чего он просит.

      Нанесение вреда себе – худшее из того, что творилось с Эвой: вторая личность уже стала доминирующей.

      – Кто – он? – снова спросил психолог, ведь в их первую встречу этот вопрос остался без ответа.

      На этот раз девочка как будто его и не слышала.

      – Он говорит, что я – его единственная подруга.

      – Чего он от тебя хочет? – подыграл Джербер, надеясь понять, что заставило Эву вызвать личность мальчика, который причиняет ей боль.