– Это… нечестно, – нахмурилась Ариадна.
– Мы расцениваем это как благосклонность Богини. – Будучи одним из таких детей, я почувствовал необходимость оправдаться. – Она защищает эльфийский род от вымирания. Если наша кровь чересчур размоется людской, то от даров, коими наделили нас боги, останутся лишь воспоминания.
– Разумно. Но нечестно.
Лисица спрятала лицо за волосами, уткнувшись в мою грудь. Мне вспомнилась ночь после ее возвращения из Куориана: тогда она так же отогревалась под моим крылом. Тогда я сказал, что убью Ханта, и с тех пор это желание прожигало едкую дыру в моей душе.
Ариадна провалилась в дрему. Мне хотелось на руках отнести ее в постель, но путь до покоев принцессы был неблизким, а количество любопытных глаз в стенах замка увеличивалось бы с каждым моим шагом. Мягко разбудив ее и предупредив, что направлю к ней слуг или стражу, я покинул место встречи. Вслед прозвучало тихое сопение.
Ни одной служанки мне не встретилось; стража тоже не попалась на глаза. Прежде это бывало мне лишь на руку, но сейчас, не желая, чтобы принцессу вновь сразила болезнь, я едва ли не бегал в поиске таинственно исчезнувших гвардейцев. К счастью, мне встретился их капитан, ответивший на просьбу лишь легким – и будто бы одобрительным – ударом в плечо, и я, успокоившись, поспешил удалиться.
Еще недавно бурлящий жизнью замок наконец затих. В коридорах пахло потом и нечистотами, но из залов шлейфом тянулся запах цветов. Я пошел по его следу; мне жутко хотелось заглянуть в бальный и тронный залы, чтобы, оказавшись на свадьбе, я был готов хотя бы к убранству торжества; знал, что к его содержанию и сути подготовить себя не сумею.
Двери в бальный зал оказались не просто плотно закрыты – их охраняла добрая дюжина стражников, состоящая в равной мере из местных жителей и островитян; вероятно, там хранились семейные реликвии, которыми во время церемонии, в знак любви и преданности, должны обменяться представители двух династий. Изобразив полную незаинтересованность скоплением стражников, я прошел мимо, едва заметно им кивнув.
Из приоткрытой двери тронного зала в темный коридор падала тонкая полоска теплого, дрожащего света. Не задерживаясь, я быстро заглянул внутрь; всего в зале четыре двери, по одной с каждой стороны. Главный вход встречал золотом, узорами, тяжестью дерева и дорожкой мягкого ковра, что тянулась до пьедестала правителя; остальные же вели в зал из более укромных мест. Попытав удачу, я отправился в скромную и, насколько я помнил, вечно пустующую переговорную. Ее использовали лишь для особых случаев: неожиданное нападение, военные переговоры, требующие обсуждения прошения. Так как комната была мала, стулья и столы в ней стояли очень близко друг к другу – обойти их в темноте было непросто.
Я подошел к двери вплотную, чуть потянул ее на себя. Залитая светом зала переливалась, ни на мгновение не позволяя забыть о богатстве