Здесь приближался полдень, и на пляже присутствовало немного сумасшедших, осмелившихся позагорать под палящим солнцем. Мы с Виктором Сергеевичем улеглись на двух пустых лежаках. Это был последний ряд, и до кромки воды расстояние оставалось приличное, что сильно уменьшало шанс на то, что случайный отдыхающий решит прилечь прямо на нас. Перспектива, конечно, не смертельная, но лично мне малоприятная.
– Почему ты выбрал это место?– поинтересовался Виктор.
– Не знаю, давно мечтал побывать на каком-нибудь райском островке, на берегу океана, понаблюдать за людьми вокруг, и чтоб они не таращились на тебя с откровенным презрением.
– Хорошая мечта,– задумчиво согласился мой спутник,– и место для наблюдения за людьми тоже неплохое… А ничего, что здесь почти все полуголые? Или в этом и была задумка?
Так и не выяснил, могут ли призраки вроде нас краснеть, но по ощущениям я вспыхнул одновременно от смущения и возмущения, а щеки мои должны были ярко заалеть.
– Нет! Как вы могли такое подумать,– задохнувшись, выдавил я.– Я не такой. Здесь очень красиво и тепло. Райское место… А не то, о чём вы подумали.
– Конечно, – Виктор Сергеевич хитро улыбнулся,– так я и поверю. Ещё скажи, что научившись выпускать дух, ни разу не заглядывал в раздевалки и ни за кем не подглядывал.
– Нет!– Я с негодованием взлетел, зависнув параллельно кушетке и скрестив руки на груди. По всем приметам, надеюсь, я выглядел как сильно обиженная невинность с возмущённым блеском в глазах.
Но мои актерские таланты остались не оценены. Человек-В-Смокинге пристально смотрел на меня, с лёгкой, едва заметной усмешкой. Я отметил, что он и сейчас, в образе духа, да ещё и на солнцепёке остается в привычном, повседневном наряде. Я вот, например, в одних только плавках нахожусь. Ну и что, что я дух не чувствительный почти ни к чему. Надо соответствовать моменту, и быть наравне с окружающими…
Отвлёкшись на посторонние мысли, я естественно переменился в лице и Виктор Сергеевич торжествовал.
– Ну ладно, – раскаялся я, возвращаясь в позу ленивого «тюленя» на лежаке, – Было один-два раза…
Признаваться в чём-то постыдном всегда неприятно, но я почти успокоился, и даже похвалил себя за честность, решив, что после такого подвига мне станет легко на душе.
– И как?– неожиданно продолжил допрос Виктор Сергеевич.
– Что?– переспросил я, уставившись на него непонимающим взглядом.
– Понравилось подглядывать? Хочется ещё так делать?
– Нет. Абсолютно ничего особенного,– поделился я,– с таким же любопытством я мог разглядывать кирпичную кладку, или картины Малевича. Меня это немало удивило, ведь раньше, даже по телевизору такие сцены смотрел с интересом. А чуть позже я второй раз залетел в соседскую ванну. Но ничего не поменялось