Она была ураганной смесью взбалмошности Скарлетт О’Хара, прирожденного интриганства Маргариты Валуа, красоты Элизабет Тейлор и сексапильности Моники Белуччи (или наоборот:). Я любила и оберегала ее, как своего ребенка Розмари. Думаю, что и она любила меня больше, чем любого из своих бесконечных любовников и мужей. Мы знали друг о друге практически все. Мы были alter ego друг друга, в каком-то смысле одна хотела быть другой, и наоборот.
Тогда мне не хватало ее сексуальности, я еще не раскрыла ее в себе, ее беспринципности, циничности, даже вероломности. Ей – моей зрелости, образованности, интеллигентности, воспитанности, утонченности.
За три года этой женской дружбы в засос, я очень устала…
Она умела рисовать несбыточные картины будущего, элегантно затягиваясь сигаретой, говорила: «Когда-нибудь, когда нам с тобой станут не нужны мужчины, мы уедем к морю, купим дом. Иногда к нам будут приезжать наши дети и внуки. На нас будут красивые платья, гремящие браслеты по локоть на уже дряхлых, морщинистых руках, большие перстни на костлявых пальцах и обязательно шляпы с огромными полями. Мы будем все также сидеть на террасе, пить лучшее в мире вино, вспоминать всех наших любовников и держаться за руки…»
Однажды я решительно назначила ее «бывшей», но не потому что она предала (вернее, я не позволяла себе так думать), просто я больше не могла с ней оставаться, я устала от всех этих страстей и эмоциональных ветров/качелей ее жизни, я тихо разлюбила и оставила ее…
Я попросила, подругу и ее второго мужа, сдать кровь для моей умирающей матери… она отказала, сказав, что у нее критические дни, и вообще давление… Это стало критическими днями моей любви к ней… Потом были ее звонки, и одно очень страстное, как только она умела, сообщение, но все это уже не имело никакого значения. Кончено, так кончено. Тогда я умела расставаться, крепко закрыв дверь любых умерших отношений.
Как-то один человек мне сказал: «Ты слишком категорична, уходя громко хлопаешь дверью, а надо всегда оставлять ее чуть приоткрытой, чтобы при необходимости в нее всегда можно было войти».
Но, я считала, что уж, если жечь мосты, то дотла:)
А как поступаете вы: сжигаете или оставляете переправы?:)
Глава 9. Корсиканец
Жертве всегда хорошо.
Даже если она жалуется.
Потому что ей нравится быть жертвой.
Почему-то мне вспомнился Шекспир: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о…». Вернее, вспомнила каждый раз, когда ко мне «приходил» клиент с разводом. Грустнее зрелища женщины, которой изменил любимый муж, бывает только мужчина, которому изменила жена. Уж сколько я их перевидала за свои кофе-пития. Львов, Козерогов, Овнов, Тельцов с глазами