– Говори, кто принёс бомбу? Это был ты? – резкий грубый голос, неуместный, словно мат в церкви, разрубил этот чудесный мир на куски.
Будто невидимая рука схватила Максима за шиворот и вырвала с палубы. Шары миров вновь завертелись перед ним в разные стороны. Он всматривался в них в поисках белого лайнера и девушки, но ничего похожего не было. На глаза попалась сфера с детским воспоминанием о поле и козе. Почему именно она стала проводником на палубу лайнера, было неясно. Максим впился взглядом в этот шар, изо всех сил стараясь притянуть его к себе, чтобы вновь оказаться на белоснежной палубе через воспоминание.
В реальности он извивался в кресле, словно пойманная детьми ящерица. Подобно хитрой рептилии, он был готов пожертвовать частью своего тела, лишь бы вернуться туда, к незнакомке. Руки Максима по-прежнему прочно держали крепкие зажимы. Ноги дёргались так, что кресло грозило перевернуться. Конвоир подскочил, стремясь придержать подозреваемого, не дать ему упасть, но Филипп жестом остановил его и сказал:
– Бесполезно держать его. Мы должны вмешаться.
Конвоир сморщился, словно его заставили чистить от волос слив в ванной, затем достал из нагрудного кармана небольшой кейс. В нём лежали компактные гладкие устройства, напоминающие беспроводные наушники. Филипп достал из пиджака такой же. Они оба вставили устройства в уши и закрыли глаза.
Максима всё ещё трясло. Вещество, распространяясь по организму, всё больше распаляло фантазию. Прекрасное видение с девушкой на лайнере исчезло, но теперь Максиму чудилось, что он – это уже не только он. Ему казалось, что в его мозге есть «кто-то» ещё, и этот «кто-то» бесцеремонно роется в его сознании. Словно вор в чужой квартире, «кто-то» раскидывал воспоминания в поисках одного – самого нужного, самого ценного. Мимо него пролетали осколки воспоминаний. Их было много, очень много, зафиксировать внимание на одном из них не выходило. В это время сознание будто разрывало на две или три части, словно в нём поселились другие личности. Себя настоящего он чувствовал подростком, забившимся в угол темной комнаты. Нечто или некто, более злое, наглое, бескомпромиссное, гремело мебелью в этой «комнате», переворачивая всё на своём пути.
Воображение создавало всё новые и новые образы, один причудливее другого. Максим больше не пытался понять их, а просто сидел и наблюдал бесконечную ленту галлюцинаций, словно парализованный пенсионер с вечно включённым телевизором. Перед глазами снова пролетели шары, но