Архив потерянных детей. Валерия Луиселли

я разговорилась с мамой одноклассницы моей дочери. Мы как раз дожидались в классе своей очереди проголосовать на выборах в новый родительский комитет. Какое-то время мы, стоя в очереди, обменивались рассказами о трудностях у наших детей по лингвистической и культурной части. Моя дочь, рассказывала я, уже год как заикается, иногда до полной потери дара речи. Произнесет слово и тут же начинает захлебываться воздухом, будто собирается чихнуть. Но недавно она обнаружила, что если предложения пропевать, а не проговаривать, то заикание уходит. И уже мало-помалу выбирается из заикания. А ее сын, в ответ рассказала женщина, целых полгода и вовсе не мог произнести ни слова, вообще, ни на одном языке.

      Тут мы принялись выяснять друг у друга, из каких мест мы родом и какой у кого родной язык. Она сказала, они из Тлахьяко, это в Микстеке[7]. И что ее родной язык – трике, о котором я знала только, что он относится к одному из фонетически сложнейших тональных языков и насчитывает больше восьми фонологически значимых тонов. Моя бабушка по происхождению хняхню[8] и говорила на языке отоми, в плане фонетики более простом, чем трике, с его всего тремя тонами. А моя мама так и не выучилась языку отоми, не говоря уже обо мне. Тогда я спросила, говорит ли ее сын на трике, на что она ответила, конечно нет, куда там, и добавила: «Наши матери учат нас говорить, а мир учит молчать в тряпочку».

      После выборов родительского комитета мы с ней напоследок представились друг другу, хотя, по идее, это следовало бы сделать в начале знакомства. Оказалось, ее зовут Мануэла, как и мою бабушку. Правда, ей это совпадение показалось не таким забавным, как мне. Я спросила, не согласится ли она, чтобы я как-нибудь на днях записала ее речь, и рассказала ей, что мы с мужем почти заканчиваем работу над документальным звуковым проектом о языковом разнообразии Нью-Йорка. Но образца речи на трике нам пока найти не удалось: язык довольно редкий, и его носителей не так-то часто встретишь. Она вроде бы согласилась, хотя и не без колебаний, а когда мы с ней через несколько дней встретились в парке поблизости от школы, сказала, что хотела бы взамен попросить меня об одной услуге. Рассказала, что две ее старшие дочки – восьми и десяти лет – совсем недавно переправились на территорию США, пешком перейдя границу, и застряли в центре временного размещения нелегальных иммигрантов в Техасе. И теперь ей нужен кто-то, кто за малую плату или бесплатно перевел бы их документы с испанского языка на английский, чтобы она могла нанять адвоката и не дать выдворить дочек из страны. Я согласилась, не подозревая тогда, во что ввязываюсь.

ОБРАЗ ДЕЙСТВИЙ

      Поначалу я просто переводила юридические документы: свидетельства о рождении девочек, справки о полученных ими прививках, школьный табель успеваемости одной из них. Затем последовали письма от соседки Мануэлы в Тлахьяко, в которых та подробно описывала обстановку