– Михаил, в тайнике обнаружен боевой «ТТ» номер… калибр…
– Продал какой-то тип у вокзала, я отдал триста рублей, накопленных на отбытие во ВГИК!
– Ей богу, ненормальный! – Пётр, как педагог.
Михаил дёргает головой, лёгкое колыхание белой пряди.
– Да, купил, но ведь не значит, и милиционера убил? – тихо, кротко.
Готова бумага, в которой брат старший отрекается от брата младшего. А враньё-то грех. Брата-педагога уводят.
– У кого, где и когда, ну, и о стрельбе…
– …и предельно искренне!
Готово! Автора уводят.
Объяснительная («предельно» лживая): «Для чего? Для убийства…» Эффектное начало. «Моя жена Крылова Жанна Григорьевна напоминает актрису Катрин Денёв. Большие голубые глаза. Другие черты – эталон молодого лица. Фигура великолепная. Не трудно понять…»
Кромкин понял. Да, немного напоминает эту актрису.
«…и вот в Доме моды что-то творится. Я вхожу в холл, а там поджидает какой-то парень. Она говорит: маньяк. Необходимо напугать негодяя. А когда кто-то торгует вам пистолет… Цена немаленькая, триста рублей, накоплены для учёбы во ВГИКе, но ради такого дела…»
Буква «ж»: три вертикальные чёрточки, одна вдоль. В книге «Графология»: «Характер решительный». Такой и у автора записки «Так будет со всеми жыдами», найденной на калитке Хамкиных. Но у Крылова в слове «поджидает» после «ж» не «ы» – буква «и».
«Как и многие в городе, я скорблю о недавно убитом у автовокзала милиционере, у которого убийцами (опять пометка, ибо убийца мог быть и один) отнят табельный. Объявись торговец в районе его гибели, я бы не купил».
Агентурное (агент Изольда): «Жанна Крылова не явилась в прокуратуру. На другой день её привозят. С двенадцатого февраля в тюрьме её родня Крыловы Пётр и Варвара. Они – богомольцы. Она не верит в бога, комсорг в коллективе Дома моды. Я говорю, мол, “любовь бывает зла” Жанна в ответ, что никакой любви, так, жалеет. В колонии в момент нападения насильников он горло резанул бритвой (фонтан крови). Там оказался хирург, отбывавший за операцию на сосудах (пациент умер). Но Михаила он спас. Она говорит, что надо было ей уйти от него до того, как узнала об этом инциденте в колонии, решив оберегать его от других бед. Её мнение: такого, как он, интеллигентного, неправильно отправлять в лагеря. В данное время они в разводе. Не жалеешь теперь? – спрашиваю я. Ответ: “Меня угнетает его враньё”. Он, видимо, творит противоправное? “Если вы имеете в виду уголовные дела, то он от них далёк”».
Не только комсомолка, молодогвардейка. А фраза о том, что он далёк от уголовных деяний напоминает тайную идею в деле Хамкиных: дети-внуки – мстители. С ними, не дай бог, выплывет какая-нибудь дрянь международного уровня типа погромов. Среди начальства кое-кто нацелился идти лёгким путём: отработать это дело на мелких урках типа Фили. День крика и битья, и он твой. А эти (да, с виду интеллигенты) опытные бандиты. Но мадам не верит. В квартире