Белл потер костяшками пальцев грудину – так он делал по привычке, когда говорил о матери. В полурасстегнутом воротнике его туники виднелось родимое пятно в форме меча. Оно было едва заметное, оттенка разбавленного кофе.
У матери Белла было такое же родимое пятно, как и у его старшего брата и, по-видимому, у остальных представителей рода Ашивьер.
– Ну, я бы не забивала себе этим голову, – заверила друга Хейвен, кладя книгу поверх стопки томов.
Но фраза застряла у нее в горле.
В истории матери Белла осталось так много подробностей, которых они никогда не узнают. Король Гораций отказался говорить о ней или ее семье, и хотя дедушка Белла, по слухам, все еще был жив, король никогда не предлагал ему безопасного убежища и никому не позволял упоминать о нем в своем королевском присутствии.
– Не то чтобы я не хотел бы оказаться первым за почти девяносто лет Ботелером, обладающим магией… даже если бы это означало, что Королева Теней может заявить на меня права.
– Белл, такими вещами не шутят, – вздрогнула Хейвен.
– А что? Тогда король был бы обязан гордиться мной.
Король. Не Отец. Горечь в голосе принца заставила ее поежиться.
– Белл, если бы у коро… твоего отца была хоть капля здравого смысла, он бы гордился тобой в любом случае. Я бы на его месте тобой гордилась. Но не думай о нем. Сегодня твой День Руны, принц Беллами Ботелер. Наслаждайся им.
– Ты права, – вздохнул Белл. – Буду прятаться здесь и читать, пока меня не уведут отсюда силой, а потом надену что-нибудь эффектное, набью живот холодными пирожными с изюмом и покорю королевство своей привлекательной внешностью и неизменным очарованием.
– В общем, проведешь этот день как самый обычный.
– Ну да, – пожал Белл изящными плечами.
Хейвен ткнула его локтем в ребра.
– И как твой преданный личный телохранитель я проглочу столько пирожных и заварного крема, сколько в меня поместится, чтобы ты не выглядел как обжора.
– И ты пойдешь на это во имя своего наследного принца?
– Настолько я ему предана.
– Ха! А что, если я попрошу тебя переодеться во что-нибудь, что не выглядит так, будто эти тряпки протащили через лес и использовали для чистки конюшен?
Хейвен застонала, проводя пальцем по своим любимым сапогам до колен.
– Ты говоришь как Демельза.
– Ох, Демельза, Демельза. Ей следовало бы получать двойную оплату.
– Тройную, – фыркнула Хейвен. – Бедная женщина думает, что меня преследуют демоны. Она вполголоса молится в перерывах между нашими спорами.
Улыбка Белла погасла.
– Тебе все еще снятся кошмары?
Беспокойство в его голосе заставило Хейвен съежиться, и она выдавила из себя улыбку.
– Ты же знаешь Демельзу. Она повсюду видит духов из Преисподней.
– Это так.
Напряжение на лице Белла ослабло, он поднялся на ноги, и его одеяло упало на пол, подняв в воздух облачко пыли.
Выбрав очередной древний