Следующая тоже прошла в спокойствии.
С Олегом мы больше не ругались.
На работе все, вроде устаканилось, хотя я все еще ждала, когда придет время для повторного разговора о повышении.
Даже дверь подъезда исправно хлопала уже после нажатия кнопки лифта. А иногда я ее сразу аккуратно прикрывала за собой, говоря судьбе: «Сегодня пусть будет как будет». И было обычно спокойно.
Я уже совсем расслабилась – бывали дни, когда я ни разу не вспоминала про нового соседа. Но однажды пятничным утром, выгребая рекламные листовки из своего почтового ящика, я случайно бросила взгляд на ящик квартиры номер 44. За то время, что прошло с вселения нового жильца, тот, похоже, ни разу туда не заглядывал. Ящик был забит так, что муниципальные газеты туда уже засовывали, складывая в несколько раз, листовки просто пихали сверху, а с краешку была видна надорванная телефонная квитанция.
А вдруг сосед съехал?
Эта мысль меня поразила. Я тут страдаю, принюхиваюсь в лифте, вздрагиваю от любого шума в квартире, стараюсь говорить полушепотом, а он давно сменил квартиру, и не пересекаемся мы именно поэтому, а не потому что я как разведчик осматриваю все подступы к подъезду прежде чем туда зайти?
А ведь в ящике, кроме квитанций, запросто могут лежать почтовые извещения или какие-нибудь налоговые уведомления для Маринки или для хозяйки. Еще, говорят, домушники присматриваются к таким заброшенным ящикам и так определяют, что хозяева уехали в отпуск, можно грабить.
Я прикусила губу.
Это не мое дело.
Совсем не мое.
Хотя я знаю, что замок этого ящика открывается и без ключа, надо только надавить сбоку, а дальше можно отодвинуть запор.
Сами разберутся, все взрослые люди. А не разберутся, так мне точно дела нет.
Я вздохнула, развернулась, чтобы уйти… и, разумеется, полезла не в свое дело. Потому что потом Маринка или хозяйка спросят: «Ева, ну тебе сложно было, если видела?»
И что я отвечу? Испугалась этого нового жильца, он ругаться будет?
В ящике была пара квитанций и куча рекламы. Я выгребла ее и сразу выкинула в мусор, квитанции положила назад, с чувством выполненного долга прикрыла обратно дверцу… и вздрогнула от шелкового ехидного голоса:
– А что вы делаете с моим ящиком, Ева?
Обернулась – сосед стоял, привалившись к перилам и поставив ногу в сияющем ботинке на верхнюю ступеньку лестницы. Элегантный серый костюм сидел на нем так, как не на всякой кинозвезде. А им-то ведь наверняка шьют на заказ. Я прямо забеспокоилась – к нашим перилам в таком торжественном виде лучше не прислоняться…
Хватит, Ева. Ты уже один раз влезла не в свое дело, и вот что получилось.
Я опустила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Сейчас оправдание «сосед будет сердиться» уже не казалось мне таким смехотворным. Он и правда сердился. Потому что во втором его вопросе шелка было меньше, а ехидство сменилось раздражением:
– Так вы ответите, зачем полезли взламывать мою собственность?
Я