Нет, не этому бедняге. Не бедному бездомному мужчине, которого она даже не знает. Другому. Человеку, который испортил ей жизнь. Испортил жизнь ей и убил её сестру. А этот… он всего лишь манекен для тренировки. Всего лишь расходный материал. К тому же, он одинок и даже друзьями не успел обзавестись. Его никто не будет искать, а если и найдут, навряд ли станут расследовать его смерть, ведь он никто в этом мире. Никто для этой системы.
Она дождалась, пока мужчина отвернётся, накинула капюшон на голову, так, чтобы он закрывал её лицо, чтобы не видеть его взгляд, когда он будет медленно умирать.
Она даже не ожидала, что всё пойдёт так идеально. Мужчина и не подумал испугаться, хотя прекрасно осознавал, что ему грозит опасность. Он не был против смерти. Он ждал её.
Нож вошёл, как по маслу, даже слишком легко. По её рукам сразу же потекла густая, теплая кровь. Она не видела её, не решалась посмотреть вниз, но чувствовала, как струйки стекали с ножа, опускались вниз по руке и обретя свободу, с лёгким стуком капали на лист газеты, случайно попавшей под ноги.
Раздался внезапный порыв ветра, который и привёл в чувство девушку. Дрожавшей рукой она быстро вытащила нож и оттолкнула старика. С глухим стуком он упал на землю и больше не шевелился.
Мозг лихорадочно пытался сообразить, что же ей теперь делать дальше. Для начала следовало бы унять дрожь во всём теле и побороть тошноту, которая подкралась так неожиданно. Хотя, чего она ожидала? Она первый раз в жизни убила человека. Настоящего, живого… ни в чём не повинного человека.
Что теперь делать? Бежать? Конечно, бежать. Бежать без оглядки и никогда даже мимо не проходить. Обходить за километр. Нет, за три километра, и больше никогда не вспоминать.
Девушка попятилась и тут же споткнулась о какую-то банку. Или бутылку… в темноте не разглядеть. От испуга тело совсем забыло, как нужно держать равновесие и девушка упала. Как хорошо, что организм ещё такой молодой и ещё лучше, что упала она на ворох чего-то мягкого, но это падение даже сыграло ей на руку. Она вспомнила, что нож остался рядом с телом бездомного, а на нём её отпечатки. А ещё отпечатки её ботинка остались на газете. Уж кровь-то точно прорисует отпечаток лучше, чем самая стойкая краска. И кто знает что ещё может привести полицию к ней, к бедной маленькой восемнадцатилетней девчонке? Но хотя бы это она может убрать сейчас.
Озноб стал ещё сильнее, и из-за него девушка кое-как справилась с бумагой. Она смяла её и припрятала в карман мастерки, напомнив себе ещё раз, что нужно будет выбросить где-нибудь в другом месте. Где не его точно не найдут.
Об остальных отпечатках не было смысла заботиться. С кровавыми пятнами они никак не связаны, а проходить мимо неблагополучных районов ей никто не запретит. Тем более, она и сама была из неблагополучных. Разве стоило этому удивляться?
Девушка шла, не обращая внимания на редких прохожих, на собак, трусливо забившихся под шаткие