Я Бадри. Азамат Дулатович Иманбаев

увлёкся, и быстро извинился за «красноречие»; но психиатр махнул рукой, и велел ему, чтобы он не останавливался.

      – Он был вылитый я. Прям точь-в-точь! Представляете? Я вам клянусь. Зуб даю. Но, – Бад задумался, – он был не совсем как я. То есть, я, но круче чем я. Он побритый, в отличие от меня. Знаете, такой крутой чёрный костюм, красная рубашка и… волосы… – Он на миг утих, потом воскликнул. – Да!.. У него шикарные были волосы – такие зализанные, прям как у… дона Корлеоне! Да-да-да-да… Помните же эти фильмы про мафию?

      Специалист кивнул, внимательно слушая.

      Бадри продолжил:

      – Вот. Точно такая же причёска была и у него, – с неким восхищением молвил предполагаемый пациент. – Я закрыл глаза. (Ну, понимаете, да? Увидеть себя это…) Я испугался и закрыл глаза. Хотелось бы, конечно, вспомнить, что он говорил. Он говорил что-то про… про мои неудачи, про то, что мне постоянно не везёт, про то, что он пришёл мне помочь… Что-то в этом духе, короче. И, – Бад вытащил палец, как мудрец востока, и завершил, – он сказал то, что было написано на листочке.

      – «Самые страшные волки только у нас в голове».

      – Точно! – хлопнул в ладоши Бадри, и тут же посчитал это неуместным, и скрыл сияющую улыбку за серьезным лицом, мгновенно прочистив горло. – Как-то так это было, – был он самой невозмутимостью. – А когда, после того, как я ему велел заткнуться (психиатр вскинул брови), он сразу исчез. Я лёг тихонько на кровать. И всё. Я уснул. – Посетитель с ухмылкой заметил: – Даже одежду не снял, и свет в прихожей забыл вырубить. – Ухмылка быстро исчезла. – А затем проснулся утром, и увидел записку на холодильнике… Знаете, – Бадри задумался, глядя на искусственную пальму в углу, – это было словно каким-то посланием.