Сейчас на протоиерее нет праздничного облачения, на чёрную рясу накинут жилет, а на голову поверх скуфьи надет обруч с фонариком. Помимо церковных функций протоиерей выполняет работу прораба. Он ходит по двору и даёт распоряжения.
– Сейчас тебе помогут его оттащить, – обращается он к мужчине, который стоит возле большого генератора. – Эй, вы куда идёте? – кричит он другим. – Идите сюда!
По подворью разбросаны куски железа – семена войны, зубья ракетного дракона. Валяются согнутые гильзы от «града» – и сюда прилетало. Вся крыша деревянного храма в следах от мелких осколков. Некоторые из них разбили окна и прошили стены храма насквозь. Ударной волной частично вскрыло крышу, она наскоро заделана рубероидом. Чтобы крышу залатать, мы привезли по просьбе священнослужителя битумный скотч.
– А вот пойдут ливни, дожди… я себе не представляю… – сокрушается батюшка.
Но мне церковный двор кажется оазисом в эпицентре разрушений. Вокруг храмового комплекса кольцо из сгоревших, разломанных кулаками бронетанковых и ракетных атак домов. Здесь шли упорные бои. Повсюду куски железа, осколки бетона и стекла. Волочатся по земле оборванные провода. Некоторые столбы у дорог повалены, на проспектах сожжённые автомобили и бронетехника.
Во время военных действий, когда на город нахлынули волны апокалипсиса, Покровский собор стал Ноевым ковчегом. В подвалах храма укрывалось до девяноста прихожан. Храм прочный, на шесть метров он врос бетоном в землю.
– А проходили ли во время Великого поста богослужения? Откуда во время военных действий бралось всё необходимое: просфоры, там, вино? – спрашиваю.
– Нет, здесь службы не проводились. Здесь всё было закрыто, опасно было в деревянном храме что-либо служить, вы сами понимаете, – отвечает отец Гавриил. – Сам я в пост находился в Свято-Николаевском соборе. Там проводил богослужения. Служили мы в подвале… В том соборе нижнего храма нет, он не предусмотрен, ну мы и оборудовали под алтарное помещение коридоры… А просфоры как приходилось, так и пекли, честно вам скажу. Сначала оставались запасы в холодильнике, пока была электроэнергия. А потом морозный был март, они сохранялись и так… Ничего не отапливалось, не было ни света, ни газа, ни воды… А вот следующую партию, да, мы уже напекли. Кто-то принёс нам газовый баллон свой. У человека как раз в дом попал снаряд, и он к нам пришёл жить, наш прихожанин тоже… Ну, кое-как напекли, оно ж без редуктора всё это… В газовой печи они сначала закопчённые получились, просфорочки наши… А потом мы приспособились, наловчились. Ну, благо я и сам умею всем этим заниматься, выпекать то есть… Вот и служили на них. Запасы муки у нас всегда были. И дрожжи даже были сухие! Напекли – и служили…