Скафандр чуть вздрогнул, но космонавт не ощутил бы движения, если бы Дикий спутник не стал заметно увеличиваться в размерах, надвигаясь на него.
– Как заарканишь нашу вуалехвостку, – слышался в шлеме Вязова голос Бережного, – линь понадежней закрепи.
– Не беспокойтесь, командир. Крючки закреплю под самые жабры.
– Не сорвалась бы!
– Так я ее не просто крючком поддену, а морским узлом линь завяжу. Еще одним взрывом не оторвешь. Только поднырнуть под «луну» придется. С той стороны, может быть, что и увижу, кроме гладкой стенки, как с этой.
– То, что стенка гладкая, тоже дорогого стоит.
– Есть! Вижу подходящее местечко. Выступ, а возле него выбоина, словно из нее кусок вышибли.
– Вышибли! Я посмотрю, как ты «пробу» вышибешь. Ангелы небесные здесь с кувалдами, что ли, летают!
Вязов проплыл под космической громадиной и оказался с другой се стороны. Она выглядела совершенно темной – в вакууме ведь нет рассеянного света. И Вязов ничего не мог рассмотреть с внутренней стороны стенки, которая все-таки была вогнутой, в то время как с освещенной стороны – выпуклой!
Так что никаких деталей искусственного происхождения на темной части обломка Вязов просто не мог увидеть. Впрочем, их могло здесь и не быть! Кто знает, какую роль выполняла эта часть гипотетического звездолета, если верить, что осколок принадлежал ему?
Оставалось только скорее закрепить линь и взять «пробу».
Легкое прикосновение крюка вызвало, к удивлению Вязова, сноп искр. (И это без доступа воздуха? OCR.) Но едва он включил резак, случилось что-то невероятное, похожее на электрическое замыкание. Дикий спутник содрогнулся, тряхнув скафандр Вязова. Затененная часть обломка осветилась пламенем, вырвавшимся из скрытых в нем дюз.
Вязов с замиранием сердца понял, что случайно включил дремавшие сотню лет реактивные двигатели (скорее всего рулевые) погибшего чужепланетного звездолета.
– Эй, Никита! Ты понимаешь, что делаешь? Зачем запустил двигатель своего скафандра? Прешь прямо на модуль звездолета!
– Это не мой двигатель, – доложил Вязов, – неизвестно отчего заработали двигатели звездолета.
– Эх, растяпа! Теперь никакой буксир не поможет. С Земли уже тревогу бьют, им все видно. Тоже «спасатели»! – гремел в шлеме Вязова гневный голос Бережного.
– Отсюда их не выключить, – имея в виду заработавшие двигатели, сказал Вязов.
– Сам вижу. Нестерова помнишь?
– Летчика? Еще бы!
– Иду, как он, на таран. Держись, Никита!
Бережной видел в передний иллюминатор, как надвигается на него Дикий спутник. Он успел развернуть космоплан, поставив его на пути космического пришельца.
Удар получился страшным. Эластичный пластиковый скафандр вместе с Бережным вырвало из кресла у пульта. Пробив переборку, он ударился о стенку кабины, прогнув ее так, что она дала трещины. Бережной потерял сознание…
Вязов, находившийся с противоположной