Ломка усиливается. Но героин здесь уже не причем. Симптомы меняются.
Эта девушка… Она рядом со мной. Она повсюду. Снаружи и внутри меня. Она наполняет меня собой. Подчиняет себе мои мысли. Согревает почерствевшее сердце.
Эта девушка… Погибшая мечта…
Делаю музыку громче. Чтобы отвлечься. Чтобы заглушить идиотские мысли, которые так не вовремя наводнили мой мозг.
…Я так хочу быть с тобой – и это минус.
Нам не хватит воздуха – и это плюс.
Стоп! Не то, как дверь с петель сорвусь!
Я-то думал, просто с тобою высплюсь.
Устроим дикий джаз, получился блюз.
И вот, на нашей кухне кот починяет примус.
Я проигрался – тройка, семерка, туз…
И в каком-нибудь музее хранится папирус
С древней надписью: «Женщина – это вирус…»2
Я сорвался. Давным-давно. Но не так, как срываются с петель двери. В моем случае все гораздо масштабнее. Я сорвался в пропасть. Лечу вниз башкой и насвистываю веселенькую мелодию из детского мультика. А что ещё мне остаётся?
Эта девушка в багажнике Роллс-Ройса, по сути, не сильно изменила положение вещей в моей невероятно «увлекательной» жизни. Она просто придала импульс моему свободному падению. Выписала мне такой пинок под зад, что я, кажется, на секунду превзошёл предел скорости звука.
Женщины… Живые или мертвые они являются главными катализаторами вселенских проблем. Проблем, которые, как влитые, умещаются в наши мужские головы.
Женщины заражают нас. Зачастую сами того не понимая. Лишь кротко поведя бровью. Заражают нас собой. Неизлечимым вирусом. Чумой! Которую они назвали любовью.
А мы им поверили… И схавали их сказочки с превеликим удовольствием.
И заразились. И заболели. И стали зависеть. Зависимость такая, зачастую, становится тяжелее героиновой. А последующая ломка способна раздавить любого.
Эта девушка в багажнике… Не знаю, как, но её глаза следят за мной.
Проклятая чума… Не думал, что мертвые способны быть её переносчиками.
И все-таки это случилось. Вирус настиг меня. Я чувствую, как внутри происходят необратимые перемены. И отчетливо понимаю, что алкоголь или наркотики здесь ни при чем. Я чувствую, как каждая клетка организма перерождается в нечто новое.
Её яркие голубые глаза… Глубокие, как суть гребаного мироздания.
Когда я заглянул в них, то увидел все, что искал. Все, что когда-либо мог желать. И то, о чем даже мечтать не смел. Я любил её всю свою жизнь, не подозревая о её существовании.
Наверное, в мире не хватило воздуха нам обоим. И она ушла. Ушла первой. Оставив меня жить. И дышать этим треклятым воздухом. И вдыхать вместе с ним её любовь. Видеть бестелесные миражи и думать о том, свихнулся ли я окончательно, или капля адекватности еще блуждает по извилинам.
Лет