От беспробудности очнулся —
Да Винчи взгляд Иуды в нём постиг.
Недолго думая, пьянчугу
Из грязи выволок, привёл в трактир,
Где незнакомцу, словно другу,
Устроил из похмелья щедрый пир.
Тосканского вина кувшины
Художник оплатил не раз, не два,
Пока эскизы для картины
Писал.
Ах! Как созвучна голова
Случайного натурщика идее,
Которая отобрала покой,
Клочок бумаги стал важнее,
Чем холст и краски в мастерской!
А пьяница бубнил: «В фаворе
Я у тебя был раньше! Не узнал?
С меня Христа портрет в соборе
Не за вино, а за флорин[4] писал!»
Как изменился певчий хора!
Христа с Иудой прототип один!
Да Винчи после разговора
Не пожалел натурщику флорин!
Вот так, возможно и случайно,
Прообразом идеи двух начал —
Добра и Зла, что как ни странно,
Один натурщик для да Винчи стал!
Голос мамы
Где-то там, в подсознании тусклом:
Фары встречных машин – по глазам,
Я в пространстве скукоженном, узком
Жизнь доверил свою тормозам.
И теперь в белоснежной палате,
Где за жизнь отвечает хирург,
Сквозь туман слышу голос:
«Считайте!..»
«Раз, два, три…»
Постепенно вокруг
От наркоза сгущаются краски
Фантастически ярких тонов,
Лезут в мозг небылицы и сказки
Из нелепых, но радужных снов.
Вдруг удар, словно молния, в темя,
Темнота…
«Мы теряем его!»
Я лечу сквозь пространство и время
По тоннелю, а там – далеко,
Далеко-далеко…
Или близко —
В голове стёрлась грань бытия —
Свет божественный лунного диска
Растворяет тоннеля края.
А в душе нарастает блаженство,
Лёгкость тела не чувствует боль,
Будто снова вернулся я в детство,
В беззаботность,
И грустный бемоль
Расставания с плотью телесной
Превратился в звенящий диез
Счастья, радости, тайны чудесной,
Где мой возраст растаял, исчез,
Где царят бесконечность и вечность,
Где меня в предначертанный срок
Мама ждёт – её ласка и нежность,
И слова: «Здравствуй! Здравствуй, сынок!
Но навстречу беспечному царству
Не спеши, ты пока не готов!
Я не зря говорю тебе “здравствуй” —
Здравствуй – значит живи, будь здоров!»
Не успел возразить: «Мама! Мама!
Мне с тобой здесь светло и легко!
Все заботы, тревоги и драмы
Где-то там, далеко-далеко…»
Словно молния сердце пронзила
Напряжением тысячи вольт,
В жизнь земную меня возвратила
Нестерпимая резкая