Но все же вышла замуж за…
Но не меня. Поблекли краски мира,
Погасли звёзд далёкие миры,
И я ушёл от дружеского клира.
Презрел их шумные забавы и пиры.
Но не сломал меня порыв любовной бури.
Был бес любви самонадеян. Оттого
Я мощной силой юношеской дури
Рассеял тёмную материю его.
Ах, юность беззаботная, лихая,
Когда я, как суворовский солдат,
Всем прихотям своим беспечно потакая,
Ломил вперёд и не смотрел назад.
Теперь я не смотрю вперёд – там всё предельно ясно,
Вполне понятно, что там впереди.
О, жизнь моя, как ты была прекрасна!
Но сколько же я сам себе вредил!
Сегодня, разбирая, как под лупой,
Что я тогда по жизни вытворял,
На глупость громоздя другую глупость.
Что я тогда обрёл, что потерял?
И лез я не туда, и делал, что не нужно,
Но самому себе назло —
В любви, друзьях, учёбе и по службе —
Мне всё равно везло.
Я думаю, что если б мне случилось
По жизни разыграть другой сюжет,
То из меня бы путное чего-то получилось,
Но только не поэт.
Но почему сейчас, уже у края,
Всех прочих позабыв в упор,
Без грусти, не жалея, не скучая,
Я эту кошку помню до сих пор?
Монолог кошки
Вот человек. Он мнит, что мой хозяин,
А сам страстями мелкими влеком
И вредными привычками терзаем:
Насквозь пропах противным табаком.
Живущий в будке, наш дворовый пёс —
Безмозглое животное, тупое —
Такую ахинею нёс!
Сказал, что наш хозяин бог, и всё такое…
Что с них обоих взять —
Убогих, примитивных?
Они друг другу, так сказать, под стать.
И пахнут одинаково противно.
Он лезет с ласками ко мне, но я не выношу.
Хотя на ласки глупые его и странные капризы
Порою гордо снисхожу
С загадочной улыбкой Монны Лизы.
Он не въезжает, но – я бог его,
Хоть и не к чести мне такая малость.
Вот он сидит, не видит ничего:
Не чувствует,
Что божество его
Проголодалось.
Не возвращайся
Стояли здесь в былые дни
Дома и огороды.
Река их смыла, и они
Ушли под воду.
А те, любившие меня,
Ушли под воды Леты.
Лишь на кладбищенских камнях
Остались их портреты.
Я с ними жил, я вышел весь
Из их корней и семени —
Судьба мне подарила честь
К их прикоснуться времени.
Да, я успел, попал в струю.
Мне повезло сверх меры:
Я рос среди людей в краю
Сердечности и веры.
Стрелою не был я раним
И язвой не потравлен.
И ангел, коим я храним,
Был здесь ко мне приставлен.
Теперь