– Отец меня убьет, когда увидит, – озвучил вслух собственные мысли Себастьян.
– За своего строгого родителя будь покоен!.. – небрежно махнул рукой Мартин, – Я не потребую с него большой платы… Ну, разве чуток за расходные материалы и самую малость себе на скромную жизнь… Я, знаешь ли, не привык наживаться на чужом горе…
Он пристально посмотрел на дрожащего Себастьяна, по-кошачьи сощурился синие глаза и лукаво заулыбался.
– Или тебя еще чегось беспокоит?.. – заслышался участливый тон, – Так уж и быть проконсультирую… бесплатненько! Давай выкладывай на что жалуемся!..
Тут Мартин выжидательно захлопал длинными изогнутыми ресницами. В порыве полного отчаяния Себастьян принялся сетовать на свою постылую жизнь.
– Non, non, non (лат. Нет, нет, нет)! – замахал руками тот, – По личным проблемам консультаций не даю!.. Исключительно по здоровью!.. Слышишь?.. По здоровью исключительно!..
С повторной фразой «Ну, и на что жалуемся?» Мартин, подперев рукой щеку, премило заулыбался, похлопывая длинными изогнутыми ресницами.
Как раз «по здоровью» Себастьяну нечего было сказать, разве, что он был сыт по горло всей этой «восстанавливающей терапийкой», но ничего другого не оставалось, как в очередной раз виновато пожать плечами и смущенно потупиться.
– Вот и распрекрасненько! – обрадовался Мартин и принялся что-то размашисто калякать, нервно макая в чернильницу перьевую ручку и высунув от усердия кончик красного языка.
Исписав один листок, он взялся за второй, сказав, что все-таки даст справку для школы с последующим двухнедельным освобождением от занятий.
– Побаиваюсь я за тебя что-то, дружочек, – раздался заботливый тон, – сердце, знаешь ли, как-то не на месте…
Заслышав это, Себастьян понял, что это шанс, и мигом заявил, что в школе не учится, а давно работает, вызвав тем самым полнейшее удивление со стороны «строгой врачебной интеллигенции». Когда же он пояснил, кем и, главное, как именно работает, то Мартин впал в состояние какого-то непонятного припадка и минут пять провел, нервно дергаясь и заикаясь.
– Никакой, слышишь меня, никакой физической работы в ближайший месяц!.. – придя в себя, завизжал Мартин, вперивая в Себастьяна искрящиеся сапфировые глаза, – Тебя ж ко мне принесут в полумертвом состоянии!.. Слышишь?! В полумертвом состоянии принесут тебя!.. Да я… Да я… Да я тебя ведь не оклемаю…
Яркая огненная вспышка в окне, разом прервала эту бурную речь.
– День сева подошел, – произнес Себастьян с тихой грустью и, заметив полнейшее недоумение в ярко-синих