Король Генрих II Плантажене больше всего любил, что было просто удивительно, самого младшего и самого бестолкового и бездарного из своих сыновей – Жана Сантерра, попросту Безземельного. Жан родился на свет после знаменитой ассамблеи в замке Монмирай, когда на короля Генриха II Английского вдруг нашла необъяснимая блажь, выразившаяся в желании официально разделить свою обширную державу между тремя сыновьями. Так как формально эти земли находились под сюзеренитетом королей Франции, молодые сыновья Генриха принесли оммаж королю Франции Людовику и трёхлетнему Филиппу де Франс.
Генрих Младший принёс оммаж за Нормандию, Анжу, Мэн и Турень; Ришар Кёрдельон – за Пуату и Аквитанию, Годфруа – за Бретань. Весь французский двор дивился неслыханной щедрости и экстравагантности Генриха Плантажене, не видя в этом один из приступов родового психического расстройства, наследованного издревле анжуйскими графами. Их внезапные, необузданные и немотивированные ничем приступы гнева, ярости и злости, сменялись периодами плодотворного затишья, позволявшего им контролировать и увеличивать свои земли, держа в страже и повиновении знать подвластных территорий.
Король Генрих совершил, пожалуй, свою самую главную ошибку всей жизни – дал своим алчным детям надежду на власть. И его «Львята» почуяв на своих зубах пленительный и не сравнимый ни с чем по упоительности аромат власти, уже не собирались расставаться с ней.
Власть, заманчивую и упоительную. Власть уже в ближайшее время, которая манила и влекла к себе, заставляя их встать на путь сыновней непочтительности и открытого мятежа.
Первым подал к ней сигнал старший сын и наследник короля – Генрих Младший. Мальчик, выросший на идеалах французского рыцарства, долгое время жил во Франции, воспитывался в Пуату и Лимузене, этих оплотах феодальной вольницы, так щедро воспеваемых трубадурами. Недаром, его самым закадычным другом стал забияка, пьяница, но, при всём этом, талантливейший воин и поэт того времени – мессир Бертран де Борн. Единственным рычагом для сдерживания необузданного нрава Генриха Младшего был мессир Гильом Маршал, которого больше звали на французский манер – Гильом де Марешаль. Рыцарь, чья верность и преданность короне и, в особенности, принцам крови еще при его жизни стала легендой. Реалистичный и практичный склад ума мессира Гильома, до поры до времени, как мог, сдерживал буйство наследника.
Но однажды, во время одного из частых королевских приемов, последовавших сразу после коронации наследника, король Генрих II, шутки ради, стал прислуживать и ухаживать за сыном, как бы подчеркивая всю высоту теперешнего положения молодого принца. Король в шутку сказал ему, но достаточно громко, чтобы смогли услышать почетные гости, среди которых находились посланцы короля Франции:
– Не правда ли, достопочтенные мессиры и гости, что не так часто случается видеть короля, прислуживающего за