Эндрю П., наверное, когда-то был милым хорошим мальчиком… А впрочем, о его детстве ничего не известно, так же, как ничего не известно о его молодости. Остается только догадываться, куда подевались все его родственники и были ли они вообще: троюродный брат, тётушка, бабушка или хотя бы родители – словом, хоть кто-нибудь, кто мог бы подтвердить, что все эти невероятные события стали происходить с ним с тех пор, как ему исполнилось лет сорок, а в десять лет или пятнадцать или в двадцать пять он жил как все обычные люди. Нет, он предстаёт перед нами безработным человеком средних лет, слегка полноватым, с маленькими черными глазками и черными усиками, бог весть знает, на какие доходы живущий, однако выплачивающий с них жалованье своему секретарю (парню, целый день читающему за столом газету и отвечающему на телефонные звонки) и экономке, в обязанности которой входит приносить ему на подносе телеграммы жуткого содержания и вечерний чай.
Едва Эндрю П. просыпался, умывался и успевал позавтракать, как тут же звонил телефон, и ему сообщали, что с кем-то произошло несчастье, чаще всего грабеж или убийство. Если Эндрю П. отказывался подходить к телефону, в дверь его квартиры настойчиво стучали дверным молотком и через несколько секунд экономка, с невозмутимым выражением лица, приносила поднос, на котором было письмо или телеграмма, извещавшая о трагическом событии. Если за окном было дождливое утро, телефон не звонил, и в дверь не стучали, секретарь Астингс (имя изменено) тут же открывал газету и вслух прочитывал заметку о каком-нибудь преступлении. Наверное, это всё не слишком бы волновало Эндрю, если бы не то обстоятельство, что несчастья, как правило, происходили с теми людьми, которых он знал.
Другой бы человек на месте Эндрю отчаялся, заперся бы в комнате, уволил секретаря, экономку, отключил телефон, залез бы в кровать, накрыл голову одеялом и не высовывал бы из-под него носа, несмотря на все уговоры психотерапевтов. Но Эндрю П. смирился со своей судьбой, вел активный образ жизни и даже был весел.
Эндрю П. почему-то всегда ходил в гости к людям, которые, после его ухода, хотели расправиться друг с другом самым кровожадным способом. Они радушно встречали Эндрю П., провожали его в гостиную, усаживали в кресло, а затем начинали танцевать, веселиться или, на худой конец, играть в бридж. После того, как Эндрю, устав от вечеринки, удалялся, все разбредались по своим спальням и, умывшись и переодевшись в пижамы, вдруг набрасывались друг на друга с холодным или огнестрельным оружием, или с какой-нибудь отравой. Это происходило из-за бус или какой-нибудь брошки, или нескольких ассигнаций, как объяснял потом Эндрю дамам в вечерних платьях и мужчинам в смокингах. Так кто-нибудь стоит в смокинге, ест пирожное с самым невинным видом и запивает его теплым молоком с мёдом, как вдруг Эндрю, более часа о чем-то рассуждающий, вдруг устремляет на него недобрый взгляд и спокойно так говорит: "Вы совершили это преступление. В тот вечер, зайдя в спальню и надев пижаму…" Пирожное падает на ковер, молоко проливается, страшная сцена, но правосудие должно свершиться.
Если Эндрю П. не приглашали в гости, он не расстраивался, а выходил гулять и обязательно встречал кого-нибудь из знакомых, кто не успел спрятаться, здоровался с ним и обменивался несколькими фразами. Знакомого Эндрю П. потом долго терзали недобрые предчувствия, которые очень часто были небезосновательны.
Однажды Эндрю П. отправился к дантисту. Едва взглянув на врача, Эндрю вдруг подумал, что с тем обязательно должно случиться что-то нехорошее. Дантист нервничал. Выйдя из кабинета врача с запломбированными зубами, Эндрю П. в прекрасном настроении отправился домой, бурча себе под нос детскую считалку, а бедняга дантист был обречен. Более того, еще несколько недель после посещения врача, таинственным образом исчезали люди, с которыми Эндрю П. сидел в очереди. Он буквально сбился с ног, навещая каждого из них и спрашивая, что мол, происходит, те лишь печально улыбались в ответ и пускались в воспоминания.
Судьба щадила только трех человек из окружения Эндрю П.: его секретаря Астингса, экономку и инспектора полиции.
–Но ведь должен он когда-нибудь остановиться? – возмутился как-то инспектор, прогуливаясь с Астингсом по улице. – И почему все несчастья с его знакомыми происходят именно на вверенном мне участке?
–Не скажите. Как-то раз он отправился в путешествие по Нилу. Нил – это ведь не ваш участок?
–Нет.
–Я не думал, что там что-нибудь произойдет. Все-таки, как-никак отпуск. Эндрю прогуливался по палубе, долго смотрел на воду, но крокодилы не всплывали, должно быть зарылись в ил. Ничто не предвещало трагедии, как вдруг…
–Не продолжайте! Скажите, вам не надоела такая жизнь?
Губы Астингса вдруг задрожали, он отвернулся и достал белый носовой платок.
– Я всегда хотел уехать в деревню, завести семью, семеро ребятишек. Но кто знает, что ждет меня в будущем. Пока я слушаю обо всех этих грабежах и убийствах, я в относительной безопасности.
–Вы