Да и так ли это? Он прищурился, чувствуя себя далеко не таким растерянным, как в те два раза. Хорошо ли ты рассмотрел их при этом неверном свете или приписываешь двум этим людям напраслину, как школяр, украшающий своими каракулями стенку на Шпоре? Будь осторожен. Удостоверься. Ты знаешь больше многих других, но не позволяй своим познаниям тебя одурачить.
Большой встал и обошел вокруг стола – совершенно голый, не считая кожаной сетки на причинных местах. Волосы над ухом были заплетены в косу, перевязанную шнурком.
Маленький остался на месте, упершись острым подбородком в колени.
Контрабандист все так же щурился, пытаясь разглядеть их при свете пляшущего огня, но огонь и пристальное внимание только мешали ему.
У великана и впрямь шрам на щеке… а может, и нет…
У маленького один глаз моргает, а другой то ли отсутствует, то ли завязан, то ли это тень так падает…
– Ты – это он? – выговорил контрабандист.
– Кто, Освободитель? – засмеялся большой. – А сам ты как думаешь? Что ты видишь вокруг?
Контрабандист, водя глазами по сторонам, вскинул мешок чуть повыше.
– Где сотни его солдат? Где дюжины вестовых и писцов? Где шпионы? Где все его войско, с которым он освободил тысячи рабов, заставив трепетать саму малютку-императрицу с ее министрами? Признайся, что ты видишь всего лишь трех человек в пустом замке.
– Или только двух? – вопросил маленький с резким смешком. Большой говорил как колхариец, этот совсем иначе. – Ты не видишь никого. Ни единой души. – Ошейник на нем точно был. – Это лишь иллюзия – так безымянные боги принимают порой человеческий облик. И замка, где ты будто бы стоишь, тоже нет. Это прихотливый ночной туман в какой-то миг принял форму человека, которого кое-кто называет Освободителем, и замка, и часового, который якобы привел тебя в этот замок. И я, говорящий эти слова, тоже тебе примерещился. Тебе лишь кажется, что перед тобой Освободитель – это морок, туман, колдовство осенних ночей…
Большой поднял руку, и маленький тут же умолк.
– О чем ты хочешь спросить меня? Хочешь знать, кто я? Где ты находишься? Что с тобой будет дальше? Говори же. Мы, создания осенних ночей, не такие уж страшные.
Контрабандист, набрав воздуху, перехватил мешок одной рукой, а другой указал на стол.
– Эти… эти кожи. – Только они и казались вещественными в этом чертоге. – На них пишут, не так ли?
Большой кивнул. Так шрам это или тень?
– Ты умеешь читать?
– Умеет, умеет, – хихикнул маленький. – Не то что я. Верно?
– Нет, – замотал головой контрабандист.
– Совсем не умеешь? – Большой подступил ближе, сощурив зеленые глаза. – Бьюсь об заклад, ты можешь разбирать знаки, изображающие женские детородные части, мужское семя и кухонную утварь, что испокон веку выцарапывают