Улица 17. Сесиль Монблазе

из древней компьютерной игры, ее волосы забраны вверх, открывая смуглую коротковатую, но стройную, шею. Когда он смотрит на нее так, он вспоминает одну из девушек, которая жила со вторым амбалом. Красивая она была, почти как та, что сейчас рядом с ним, а мужика себе выбрала форменного урода только из-за того, чтобы не жить в деревне и не ходить в проклятый деревенский туалет с мухами. А эта девочка, что так вольготно лежит сейчас на сиреневом диване, странном, но удобном, красиво вписывающимся в небольшую квартиру-студию, вообще не знала таких проблем, как недостаток вкусной еды. Кажется, она не умеет отличить обычный лук от латука. А он знает как готовить салат, а она нет, у нее руки-крюки, может взять что-нибудь и уронить, но он все равно ее обожает и готов носить прямо до спальни, она весит мало. А еще она мило хихикает, и у нее острые зубы, что прелестно смотрится на узком лице треугольничком. Когда они лежат рядом и смотрят «Нетфликс», ему больше ничего не хочется от жизни, кроме бесконечного целования ее смуглой маленькой руки с длинными тонкими пальцами, похожими на ножки циркуля. Вот какая она, его девушка. И встретились они тоже интересно, она была пьяная в хлам, в каком-то баре, где выступал знакомый Игоря по интернету, когда тот выехал в Мексику по гранту католического центра. Она натолкнулась на него и даже здрасьте не сказала. Ему было так странно вообще находиться в баре, особенно после трудного поиска работы, что он мог бы и не обратить на нее внимание, если бы неожиданно она не захныкала.

      – Ты чего?

      – Ааааа, я не хочу, не могу, мне ничего не нравится! – слезы вырывались из ее глаз и падали на блузку, подобно каплям фонтана. Он удивился, осознав, как странно она одета, практически как монашка. У нее была старинного вида черная блузка с кружевами и длинная бордовая юбка в полоску, такая легкая, прохладная, а ночь неожиданно для Мехико была холодной, так что девушка должна была уже начать дрожать. Он протянул к ней руку, а потом отдернул, вспомнив, где он находится. Люди стали поглядывать на него недоуменно, сквозь пьяную дымку, как будто бы он был виновником ее слез.

      – Ты откуда такая?

      – Не спрашивай, не спра… Я хочу поехать домой, – неожиданно прямо сказала она.

      – Мне вызвать тебе такси?

      – А ты не сам приехал? – казалось, ее лицо неожиданно напряглось и уставилось на него в ожидании: ну, давай же, начни что-то делать, возьми меня, поставь на ноги.

      И он просто протянул ей руку и вывел на улицу, не спрашивая, отчего она плачет. А там было так холодно, что она просто уткнулась носом в его рубашку, и он почувствовал себя, впервые за долгое время, как будто бы в своей тарелке. «Странное выражение, правда, так говорят только старперы, – успело подуматься ему, – которые слишком много книжек читают». А потом он усмехнулся и посмотрел на дверь бара, на которой было написано только «Открыто» и ничего больше, так, обычная рабочая забегаловка на вид с дешевым пойлом, мало кто знает, что тут поят вполне прилично, а внутри милая и уютная атмосфера в коричневых тонах, напоминающая о какой-то далекой деревне.

      И тут она такая