– Практика незаменима – убежденно повторил я – А еще мне нужно привыкнуть к новым условиям. Поэтому я буду делать по-своему. Вы уже не обессудьте.
– Даже и пытаться не буду – проворчал Чифф – Закуришь?
– Закурю – кивнул я, протягивая руку за сигаретой – Спасибо.
– Анатолий, тот что исчез там в тумане и темноте… его тело так и не показалось. Хотя оно где-то там, конечно. Но он, как мне кажется, ушел дальше всех прочих. Если и погиб – то уже внутри склона.
– И что?
– Он тоже делал немало пробных вылазок внутрь лабиринта сераков.
– Как много? – деловито спросил я.
Чифф честно постарался припомнить:
– Шесть… может восемь… но в журналах перечислены все его пробные вылазки.
– Значит мне понадобится не меньше десяти, а то и пятнадцати – подытожил я, радуясь полезной информации – Я все же не альпинист и опыта у меня маловато – затянувшись горьким дымом, я поинтересовался – Перейдем к главному? Поговорим о цели всей этой авантюры:
– Ради этого я сюда и пришел – кивнул Чифф – Ради это мы все сюда пришли…
В тот день я зашел в ледяной лабиринт и вышел из него больше двадцати раза. Количество «туда» и «обратно» сошлось, означая, что я сумел выжить и вернуться. К делу я подошел серьезно и вдумчиво, стараясь применить на практике весь имевшийся у меня практический максимум.
В первый раз я зашел в сумрачный лабиринт всего на пару шагов и остановился. Мне нестерпимо сильно захотелось поскорее убраться отсюда, но я пересилил это чувство и заставил себя остаться внутри на следующие десять минут. Я просто стоял, глядя куда угодно, но только не назад. Я смотрел на припорошенные инеем ледяные стены по сторонам, глядел на скользкий ледяной пол и на светлую далекую полосу «неба» над головой. Когда назначенное самому себе время вышло, я сначала сделал пару шагов вглубь, аккуратно опуская шипованные подошвы на лед – накладки на обувь я получил от луковианцев – а затем уже медленно повернулся и неспешно вышел. Помахал приглядывающим за мной наблюдателям – я настоял, чтобы рядом со мной вообще никого не было – и уселся на принесенный с собой обрывок шкуры. Посидел с четверть часа, оценивая пережитые сильные ощущения.
Это действительно было сильно. До ощущения нервной дрожи где-то даже не в теле, а внутри головы, будто в центре мозга безумствовал от ужаса перепуганный крохотный зверек инстинкта самосохранения, бьющийся в истерике и не понимающий, почему глупое тело не подчиняется его приказу бежать отсюда без оглядки.
Не это ли чувство испытывают порой спортсмены экстремалы, когда переступают всякую грань разумности в своих попытках дотянуться до недостижимого? Чувство страха, смешанное с ощущением победы над самим собой, а следом чистейшей воды восторг, взрывающийся в голове подобно крохотной атомной бомбе, заглушающий