Глава 9
…В последующие дни в семье Бобровых произошла, говоря современным языком, разборка. Николай Сергеевич допытывался у жены: кто её друзья? Галина Егоровна, как настоящая партизанка, хранила упорное молчание или просила оставить её в покое. Николай Сергеевич запретил супруге куда-либо выходить из дому. Она, конечно, поняла, из-за чего на неё обрушился гнев мужа, и в свою защиту лишь отпускала короткие фразы. Наконец, было сказано, что с этого дня дальнейшее совместное проживание невозможно, он будет добиваться скорейшего развода. У Галины Егоровна от услышанного округлились глаза, и на секунду всё потемнело…
Бобров уехал на работу в тягостном, неприятном чувстве. Людмила также высказала матери ряд упрёков и посоветовала уехать к своей матери и прекратить подрывать авторитет отца.
– Это вы пошли на меня своим заговором! – закричала Галина Егоровна, полная отчаяния. – Да, вы… нелюди, вам нужно только положение, слава, почёт, а человек вам ничто, козявка, которую легко раздавить!
– Ах, перестань, мама, нести вздор, сколько раз тебе говорили! А ты не ведаешь, что творишь, ты не признаёшь свою вину, ты предала отца!
– Я его не предавала? Это он меня! Если бы, Люда, ты знала, какой он самодур! – она отчаянно покачала головой, – Меня он ревновал к каждому столбу. Я была с ангельской душой, наивная, непосредственная. Вот как вы сейчас, а он… Он отравлял мою душу придирками, топтал моё достоинство, как половую тряпку. Так сколько я должна была терпеть и сносить спокойно его тупую деспотию?
– Мама, всех нюансов ваших отношений, я не знаю. Отца я не защищаю. Но почему ты не понимаешь, что против него настроила весь город?
– Да это неправда! С ним ничего не случится… Меня друзья очень ценят, любят, по крайней мере – уважают! С ними я почувствовала себя счастливой, со мной они считаются. Если хочешь знать – женщиной почувствовала… Я бы давно могла его оставить, да вас, малышек, пожалела…
– Мама…
– Люда, не перебивай, дай выскажусь в последний раз! – оборвала окриком Галина Егоровна. – Да, я подлая, но я женщина. Отец этого не понимает, он привык мной помыкать и командовать… Всё лучшее я отдавала вам! А вы этого не оценили. Вам всего дороже авторитет отца, а я уже не нужна? – она заплакала.
– Мама, не путай одно с другим. Ты себе отчёта не отдаёшь, что сделала, какой моральный урон отцу нанесла…
– Это всё красивые слова. Что ты, Люда, знаешь? На его худосочной честности счастье не построишь! Ну чего ты за его авторитет вшивый ухватилась, как за манну небесную. Ты ещё жизни не видела…
Людмила молча смотрела на мать и поняла, что у неё, наверное, была всегда такая позиция. В душе она соглашалась с матерью, что так сейчас думают большинство.