Анна Шелкова. Владимир Аполлонович Владыкин

бесцельно. И что же тогда называют целью и есть ли она вообще у кого, не считая линии партии? Отдохнуть, конечно, можно и в ресторане, но это пустое увлечение. Если оно повторяется часто, изо дня в день, то ум тупеет. Я больше года отработала официанткой и знаю ресторанную жизнь изнутри. Мужчины там все, как близнецы, одинаковы, умных и порядочных в своей жизни я встречала мало. Вот потому своим долгом считаю воспитать, нет, хотя бы немного повлиять на мужскую психологию, чтобы в юношеском возрасте мои ученики видели в девушке будущую женщину, видели её душу, а не только, как вещь для забавы. А таких было всегда большинство.

      – У тебя на это хватает терпения? Воспитывает семья, мамы должны сыновьям прививать к себе уважение. А мы исправляем изъяны. Но всё равно личная жизнь должна быть, а то так можно превратиться в мизантропку, отрицающую мужчин вообще. Найди подходящего мужичка и занимайся перековкой его мировоззрения, – шутливо предложила Валерия.

      – Ты смеёшься? А я скажу так: если пороки вошли в него с молоком матери, то уже трудно изменить направление его порочного мышления, из которого и вытекает безнравственное поведение. Хотя у многих, как таковой нравственности нет, есть социальный статус, который диктует поведение. Например, в вычислительную машину можно заложить нужную научную программу о том, как прогнозировать будущие социальные явления или модель нравственности будущего человека…

      – Как тебе охота так наукообразно выражаться. Да не все же они на одно лицо, как ты рисуешь в своём воображении, Аня. Ты раз обожглась, а теперь всю жизнь готова дуть на воду?

      В комнате тихо звучала лунная соната Бетховена и под неё продолжалась беседа подруг.

      – Да разве я говорю, что все мужчины поголовно дураки? Есть замечательные люди, но, как говорится, не по мою душу. Многие не любят, чтобы их учили. А я, по-видимому, так странно устроена, что без этого не могу…

      – Аня, просто ты считаешь свои взгляды идеальными, как рецепты на все случаи жизни, которые, между тем, не всем подходят, чего ты не хочешь замечать.

      – Почему ты так думаешь, Валерия? Неужели я такая зануда? – удивилась та.

      – Я тобой восхищаюсь! Я вижу, как ты опекаешь каждого ученика. Но для меня такая практика не приемлема, я упаду, – уклонилась немного в сторону Валерия. – Тебе что-то удаётся исправлять в психике потому что, извини, чересчур вторгаешься в детскую органику…

      – Не понимаю, что ты в этом находишь плохого? – изумилась Шелкова. – Мы же воспитываем нравственно здоровых детей.

      – Собственно, ничего. Можно исправлять недостатки, направлять формирующееся мировоззрение, вносить коррективы, учить мыслить самостоятельно. Но психология, как и нравственность, наследуется в той среде, в которой человек рос, а это уже личный заповедник, куда необдуманно нельзя вторгаться… а то можно наломать дров.

      – В программе партии записано