Затеряться можно только в огромном городе, где никому ни до кого нет дела. С этой мыслью Иван сменил направление и зашагал на железнодорожный вокзал.
На вокзале, вспомнив подозрительные взгляды прохожих, первым делом зашел в туалет и оглядел себя в зеркале. Пальто было чистое, но на щеке имелся кровавый след. Умылся, а потом долго оттирал руки куском серого мыла. Затем снял пальто и, как мог, замыл кровь на пиджаке. И все равно вид был подозрительный – безумные глаза, лицо в красных пятнах.
Он отряхнулся, пригладил волосы и надел пальто.
В это время дверь туалета приоткрылась и в нее проскользнули двое – квадратный мужик в надвинутой на глаза кепке и тощий, невысокого роста тип с крысиной мордой и красными бегающими глазками.
– Кто это тут у нас? – прошепелявил крысомордый. – Здорово, дядя! Как поживаешь?
Иван двинулся к двери, мрачно глядя в пол.
– Что же ты, дядя, не отвечаешь, когда человек с тобой здоровается? – пробасил квадратный и заступил ему дорогу. – Это нехорошо, дядя! Это некультурно!
– Отвали! – процедил Иван, отодвинув квадратного в сторону.
– Нет, дядя, так не пойдет! – Квадратный притиснул его к стене, а тощий выбросил вперед руку, в которой появился нож, и приставил лезвие к шее Ивана. Свободную руку сунул за пазуху и ловким движением вытащил из кармана бумажник.
– О, дядя! – Крысиная морда довольно осклабилась. – Да тут у нас хорошие денежки! А вот мы еще часики оприходуем… хорошие часики, дорогие… ты ведь, дядя, к ментам жаловаться не пойдешь, это тебе не с руки…
Он быстро сунул бумажник в задний карман брюк и потянул с запястья Ивана часы. При этом его нож на мгновение оказался далеко от горла.
Иван заревел, как раненый медведь. В глазах потемнело от ярости. Тщедушный бандит куда-то отлетел, и Иван принялся молотить кулаками его квадратного подельника. Он вымещал на нем все – смерть жены, собственное бессилие, унижение…
Громила сполз по стене на пол и не шевелился. Иван очухался, перевел дыхание и огляделся. Тщедушный грабитель скрылся, оставив приятеля на милость победителя. Бумажник Ивана унес с собой, часы остались на запястье. Дорогие швейцарские часы, память о лучших временах. Квадратный был жив, хотя лицо его превратилось в отбивную. Он дышал тяжело и хрипло, на губе то и дело вспухал кровавый пузырек.
Иван снова взглянул на себя в зеркало. После драки с грабителями внешность его не улучшилась, ко всему прочему костяшки пальцев были разбиты до крови. Самое печальное – теперь у него почти не осталось денег, только несколько купюр и какая-то мелочь, случайно завалявшаяся в кармане пальто.
Выйдя из туалета, он выглянул на перрон. Там прохаживался толстый полицейский, подозрительно оглядывающий пассажиров. Иван не стал рисковать, ушел с вокзала и какое-то время петлял пустырями и переулками.
От перенесенного стресса, а также от холода и пронизывающего ветра его начало