Всю дорогу Еремин выпытывал у меня, кто на программе «Время» начальник, кто его заместители и согласовываю ли я со своим руководством, что собираюсь снимать в Грозном. Я утвердительно мотал головой на все вопросы полковника. Он шевелил тонкими одесскими усиками и назидательно говорил, что порядок должен быть во всем.
Я с облегчением вздохнул, когда увидел, что мы въехали на площадь Ленина. Справа по борту дымился Совмин, где мы недавно были, значит до дворца отсюда рукой подать.
Наконец остановились. Полковник Еремин достал пистолет, передернул затвор и выбрался наружу. Через минуту вернулся.
– Можно выходить.
Полыхающая еще глыба дворца находилась прямо перед нами. Но не она поразила меня своей суровой величественностью. Справа, почти у каждого дома, топталось, чуть ли не по взводу солдат. Глаза бойцов были полны любопытства – кого это черт принес на их голову?
Обежали торец здания. Возле входа нас тоже поджидали солдаты.
– Кажется, Рохлин для нашей безопасности перебросил сюда весь свой корпус, шепнул мне Саня.
По команде Еремина, бойцы углубились внутрь дворца. Я решил записать на лестнице стендап (корреспондент в кадре). Анненков подхватил камеру, я взял микрофон, но язык словно прилип к горлу. Тишина вокруг просто звенела и этот звон никак не давал мне сосредоточиться. В результате я выдавил из себя лишь: «Съемочная группа Общественного российского телевидения впервые заходит во дворец Дудаева, после его взятия федеральными войсками». Эту никчемную фразу можно было и не записывать в кадре. Саморекламы на экране я никогда не любил, но это действительно нужно иногда делать, чтобы под эксклюзивным репортажем поставить собственную подпись – да это мы снимали, а не украли пленку у зазевавшихся коллег.
По лестнице поднялись на второй этаж.
– Выше не пойдем, – сказал Еремин.-На верху еще могут оставаться недобитые бандиты.
Но для полного впечатления с лихвой хватило и второго. Весь необъятный коридор, проломленный по середине бетонобойными бомбами, горел. Без дыма и копоти, каким – то ровным, алым пламенем. Саня снял великолепные кадры – высокое пламя, а сквозь него, через брешь в стене, гостиница «Кавказ», у которой замерли два подбитых танка.
Зашли в одну из комнат. За окнами, как на ладони, площадь Ленина. Я подошел к правому окну и слегка высунулся. Почти сразу от бетонного оконного проема отлетел кусок штукатурки. Пуля со свистом отрикошетила в глубь помещения.
– Во, блин, по нам стреляют, – вырвалось у меня.
Оказалось, Анненков умудрился снять этот момент. Кадры с моей головой в окне, потом демонстрировали почти все мировые телеагентства, кроме нашего ОРТ. Редакторы сказали, что планы потеряли. Подпольная продажа видеоматериалов за наличку, тогда широко практиковалась. Одни бегали под пулями, другие делали деньги, сидя в теплых кабинетах.
– Снайпер! –