– Мам, доктор, который работал с твоим ожогом, сказал, что тебе небезопасно жить одной…
– Небезопасно жить одной? Что это значит? – мой взгляд резко взметнулся и вцепился в лицо младшего сына, пальцы рассоединились и ладони сразу же непроизвольно сжались в кулаки.
– Мирабелла, дорогая, тебе в этом году будет уже восемьдесят один, – подбадривающе положив ладонь на плечо моего младшего сына, заговорила моя невестка Присцилла. – В таком возрасте людям бывает нужна помощь…
– Я способна жить одна, – мой голос зазвучал неожиданно твёрдо. – Я не нуждаюсь в обслуживании.
– Нет, одной опасно, ты уже обожглась, – вдруг отрицательно замотал головой Джерри.
– Все люди способны обжечься, не только старики, – во мне продолжал зарождаться взрыв.
– Мы за тебя переживаем, – снова приглушенный голос через зубы Закари.
– Но почему, почему ваше переживание вылилось в престарелый дом?! – взрыв произошел. Я вскочила на ноги с неожиданной скоростью молодой женщины, мои сжатые кулаки ударились о бёдра, мой голос уверенно протестовал. – Если вы так беспокоитесь обо мне, почему никто из вас не предложил мне свой собственный дом?!
– Сейчас не такие времена, какие были во времена бабушки Корнелии… – Джерри.
– Надо же, вы всё-таки помните, что ваша любимая бабушка жила с нами – мы с вашим отцом не отдали её в дом престарелых!
– У вас просто не было средств…
– Не поэтому, сынок! Не поэтому ваша бабушка была окружена нашей заботой! А потому что мы её любили!
– Мы тоже любим тебя, – Джерри поморщился, как будто я нанесла ему сердечную обиду.
– У тебя огромный дом с тремя пустующими спальнями, в доме Закари тоже есть свободная комната, Тиффани и вовсе сдает квартиру в Бостоне…
– Мама, ты не слушаешь, – внезапно подала голос моя единственная дочь, что сразу же резануло моё сердце. Её руки вновь были привычно скрещены на груди, от той улыбки, с которой она встретила меня полчаса назад, не осталось и следа, во взгляде опять читалось известное отстранение. – Отдельная квартира – не твой вариант. Мы все искренне переживаем о тебе и заботимся о твоём комфорте. Братья не могут взять тебя к себе, будь у каждого из них в распоряжении хоть по за́мку, ведь, в конце концов, они оба работают, как и твои невестки. Кто же при таком раскладе присмотрит за тобой днём?
Внутри меня рухнул целый мир – представьте, как планета Земля разлетается на метеоры-кусочки, а вы смотрите на это из глухой капсулы, парящей в темноте бесконечного космоса.
– Мне не нужен присмотр! Я здорова и не мочусь под себя, чтобы доживать остаток своей жизни под присмотром безразличных сиделок!
Я не осознавала, что впервые за последнее десятилетие – впервые со дня потери Геральта – кричу от отчаяния. Как и не осознавала того, что в следующую секунду резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу из этого дома. Никогда, ни от чего я не сбегала, а здесь вдруг развернулась и прочь-прочь-прочь…
– Не