– Мне не ведомо, что слыхала от баб, то и сказываю.
– Так ты что, из самого Льгова?
– Нет, я из села.
– Что за село такое?
– Верхней Груней кличут.
– Небось, и жених у тебя есть?
– Есть, – сильно покраснев и потупив взор, произнесла Дуня.
– Ты его любишь?
– Это у господ – любовь, а у нас, как отец с маткой скажут, так и будет.
– Что ж, тебе жених совсем не нравится?
– Отчего, нравится, он симпатишный.
– Так чем же ты не довольна?
– Мы всем довольны, нам роптать не положено.
– Когда ж свадьба?
– Сватали на Покров.
– Так сейчас война с Германией началась, наверно жениха в армию призовут.
– Нет, не призовут.
– Это почему так?
– Он первенец, старший сын в семье. Мне бабы сказывали, что старших сыновей не берут в армию.
– Ишь, какая грамотная.
– Нет, я малограмотная, но мир не без добрых людей, вот оне то мне все и растолковали, – проговорила Дуня, заканчивая застилать кровать, – Всё, Сергей Григорич, можете ложиться почивать, а я пойду, дел ещё много надо переделать.
– Постой, поговори ещё со мной.
– Нет, Сергей Григорич, мне ещё много дел по хозяйству, а уже ночь на дворе.
С этими словами Дуня вышла из комнаты, оставив Сергею подсвечник с горящими свечами.
Сергей взял в руку подсвечник со свечами и медленно вышел из комнаты в коридор, провожая заинтересованным взглядом прелестную фигурку быстро удаляющейся горничной.
В коридоре он столкнулся со старшей сестрой. Это была стройная девушка в длинной коричневой юбке и бежевой кружевной кофточке с воланами. Её миловидное лицо источало деловитость и лёгкую надменность. В детстве она старалась командовать Сергеем, и видимо это желание сохранилось до сих пор.
– Здравствуй Сергей, – грациозно поздоровалась она.
– Здравствуй Валентина, – ответил Сергей, – ты всё хорошеешь не по дням, а по часам.
– А ты так же мил, учтив и галантен?
– Стараюсь, дорогая сестрица, стараюсь.
– Давно приехал?
– Нет, совсем недавно.
– И уже успел положить глаз на новую горничную, – поймав направление его взгляда, слегка ревнуя, проговорила сестра, – Что, хороша девка?
– Да, хороша! Малость забита только, но если приодеть, да научить манерам и грамоте, так многим барышням даже высшего света не уступит.
– Неужели решил ею заняться?
– А почему бы и нет?
– Она же простая горничная из глухого села.
– А мне уже опротивели эти напыщенные девицы, ничего не имеющие в голове, но кичащиеся родовитостью.
– Но Дуня тоже не блещет умом.
– Ум у неё просто не развит, он спит в девственно – первобытной природной колыбели.
– Да ты ни как уже успел влюбиться?
– Влюбиться, может