C.K.: Разве не берет за душу эта трагедия религиозного одиночества? Человек в большой духовной беде, но сам характер беды вызывает к нему уважение.
H.C.: Безграмотность и бедность религиозных знаний не позволяет большинству крестьян понять разницу между догматами веры и обрядами, побуждая отстаивать и защищать мелочи, забывая о самом важном в деле спасения. Дарья Нестерова заговорила о предметах по своей специальности – о числе поклонов, за несоблюдение которых она готова каждого причислить к еретикам.
С.К.: Обрядоверие наиболее ярко проявилась у нас в расколе, но это, увы, общая черта русской религиозности, и среди православных обрядоверия предостаточно.
На Северной Двине
H.C.: Редко в Вологодской губернии попадаются места, где бы так, как здесь, на Северной Двине, сохранно уцелели устои и формы жизни, в каких представляется нам раскол старообрядчества в первые времена его существования. Твердость, даже окаменелость в держании устоев и обычаев не поддававшаяся всепобеждающему духу времени с его новыми веяними, заставляет думать, что раскол на Двине имеет свои крепкие корни в сознании и сердце народном, что зародыши его появились здесь давно, с самого начала появления раскола на Руси
Первым насадителем раскола на Двине нужно считать протопопа Аввакума. После собора 1667 года Аввакум отправлен был в ссылку в Пустозерск, ему пришлось плыть по Северной Двине и останавливаться в раскинувшихся на её берегу поселках. В письме с Мезени игумену Феоктисту Аввакум сообщал, что он «ехал из Москвы по городам и весям и промышлял словесные рыбы». Огненное слово экзальтированного Аввакума, именующего себя страдальцем за веру, нападки на церковную власть, не могли не производить впечатление и не действовать на темную массу народа.
C.K.: Смотрите, что творит «огненное слово». Один только раз проехался по здешним местам пылающий верою протопоп – и на 300 лет последствий.
H.C.: Образа в моленных и раскольнических домах – произведения большей частью своих иконописцев. На Двине указывают несколько человек, которые занимаются разрисовыванием и писанием книг. Всех таких живописцев, всех наставников, да ещё людей слывущих за начетников, сытно кормит темный двинский раскол.
C.K.: Да, этот мир по своей угрюмой замкнутости нe уступит и Сибири. Это вам не Грязовецкий уезд. Ho дальше вы убедитесь, что раскольники здесь – такие же в точности чудаки, ни чем не отличаются.
H.C.: В Пучковском приходе раскольники – народ темный, не начитанный, не сведущий в предметах веры. Но такие-то люди с апломбом, как хорошие знатоки, превозносят перед православными свою веру, выставляя напоказ все свои сведения…
На просьбу, обращенную к Eгopy, занять место у стола с книгами напротив меня, как подобает собеседнику, Eгop не обратил внимания, но сел, обнявшись с приятелем,