Биттан ухмыльнулся и крикнул вслед Линялому:
– Трус полоумный! И не вздумай вернуться! – Он опустил голову, губы его кривились в жестокой улыбке.
Снова раздался раскат грома, и Исана сжалась, не давая волне страха захлестнуть и ее. Страх накатил чуть позже, чем она ожидала, и она стояла, зажмурившись, пока он не миновал.
– Чертовы помои, – буркнул один из собравшихся у стола, и ругательство повисло в звонкой тишине, наступившей после удара грома.
Исана резко выпрямилась, оценивая доминусов, прежде чем встретиться с ними лицом к лицу.
Говоривший, доминус Олдо, в упор смотрел на Корда, упрямо выставив вперед бритый подбородок.
– Доминусы долины не могут стоять в стороне, когда один из них нуждается в помощи, – продолжал он. – И мы поможем ему.
Корд склонил косматую голову набок, занимаясь нанизанным на нож куском мяса.
– Олдо, – пророкотал он. – Ты ведь недавно надел цепь доминуса?
Стоя, Олдо был всего на голову выше сидящего Корда.
– Какое это имеет отношение к делу?
– И ты у нас не женат, – продолжал Корд. – У тебя нет детей. И семьи – чтобы ты представлял себе, что такое заботы.
– Мне не нужна семья, чтобы понимать, что вы двое, – он повернулся и ткнул пальцем в двух мужчин с цепями доминусов на шее, – должны оторвать свои задницы с насиженных мест, чтобы помочь Бернарду. Вот ты, Рот, помнишь, как тот саблезуб повадился за твоими свиньями, а? Кто тогда выследил эту тварь? А ты, Отто, кто нашел твоего младшего, когда тот заблудился в лесу? Бернард, вот кто. Как можете вы сидеть сложа руки?
Отто, округлый мужчина с приятным лицом и редеющими волосами, опустил глаза и вздохнул:
– Ну не то чтобы я не хотел помочь ему, Олдо. Фурии свидетели, нет. Так ведь и Корд тоже дело говорит.
Рот, худощавый пожилой мужчина с гривой седых волос и значительно более темной бородой, отхлебнул из кружки и кивнул:
– Отто прав. Дождя пролилось больше, чем за всю осень. Если долину затопит, нам потребуется вся наша сила без остатка – защищать жизни родных. – Он хмуро покосился на Олдо. – И доминус Корд тоже прав. Ты здесь самый младший, Олдо. Поучился бы выказывать больше почтения старшим.
– Когда они скулят, как побитые собаки? Значит, мы так и не сделаем ничего из-за того, что вам может понадобиться ваша сила? – Он повернулся и обрушился на Корда. – Очень ловко с твоей стороны. Его смерть прервала бы дознание, и ты сорвался бы с крючка графа Грэма.
– Я только об общем благе пекусь, Олдо, – буркнул Корд и ощерил желтые зубы в ухмылке. – Проси меня о чем хочешь, но жизнь одного человека, пусть даже самого хорошего, не должна ставить под угрозу всех в долине.
– Так ведь не первую же грозу переживаем.
– Но не такую, – буркнул Отто, так и не поднимая глаз. – Эта… не такая, как все. Такой свирепой мы еще не видывали. Да я сам ее боюсь.
– И я тоже, – нахмурившись, кивнул Рот.
Олдо переводил