во льду.
Но сотворивший левиафана и вслед сотворивший нас,
вероятно знал, что он имел в виду.
«Архивная мышь, успешно проскочив Аргонат…»
Э. Ц.
Архивная мышь, успешно проскочив Аргонат,
избавившись от счетных, а также несчетных бед,
все равно каждый раз роняет очки в шпинат,
а шпинат на паркет,
вспоминая солнечный мармелад и тетушку Ганимед.
Она, конечно, делала, что могла – шуршала,
летала по кухне так, что посуда
разбегалась к Чуковскому, плача и дребезжа,
предупреждала,
что герои в лаборатории являются признаком мятежа,
да, не только здесь, да, повсюду.
Она читала.
И когда революция арестовала источник зла,
заявила: теперь все пойдет на лад —
с цветами и цирком – и совсем по-другому,
мышь, как обычно, архивной памятью
всё правильно поняла —
и ушла из дому.
Да, сбежала в первое попавшееся бытиё,
чтобы помнить людей, пока они живы,
и историю – пока не закрыта,
потому что с тех пор, как эта девица —
невоспитанная, в 1865 – затопила её жильё,
мышь запомнила тот поворот сюжета,
за которым не остается быта.
Так что, затариваясь крекерами
в хоббичьей уютной норе,
слушая краем уха про поход на дракона,
мышь автоматически отмечает дату на календаре,
потому что и здесь закончилось время оно.
А тот, седой, похожий на доктора,
тоже всё с фейерверками,
бросит взгляд на её заплечный мешок,
и скажет: «Да всё у них хорошо,
не горюй, возвращайся, там всё в порядке,
мармелад – апельсиновый,
небо – синее,
воздух – блестит как паучий шелк,
я покажу, как выбраться по закладке.
Понимаешь, у нас другое небо и другая земля,
та самая, что видна сквозь облако, лист
и дыру в заборе,
здесь – по договору – никогда не бывает горя
ни от плебейской республики по цеховой раскладке,
ни от коммунизма, ни от возвращения короля».
«Место рядом с водителем…»
Место рядом с водителем – место не смертника,
а стрелка и проводника.
Навигатор читает землю, помнит маршрут,
экономит нервы,
и когда в лобовом стекле проявляется неожиданная река,
он выходит первым.
Остается радуга, – давний дорожный знак,
семислойный завет:
никаких потопов, комет, гроза пройдет стороною.
И поверхностное натяжение очень быстро
заращивает просвет
за его спиною.
– Скорость – восемьдесят, тяготенье вполне земное,
наведи меня, поговори со мною.
«Светофор