– Машину понадежней поискать пора, – стук ходовки мне не нравился.
– Она еще нас переживет, – Полковник с любовью погладил обшарпанный руль и неожиданно добавил, – Где служил?
– Да в штабе, писарем, – хотел отшутиться я.
– Кавказ?
– И там пришлось.
– Спецназ? Какого ведомства?
– МВД, а ты где погоны носил? – вопросом на вопрос ответил я.
– Так тоже в штабе. Только в армии… – пожал плечами старик.
– Скромничаешь, Полковник, тыловые крысы ножами так не машут, да и для штабиста ты мамоном не вышел.
– Ошибки дипломатов приходилось исправлять не клавиатурой, – проговорил Полковник. – Интересы государства, как говорится, превыше всего. Только теперь нет государств. Армия погибла быстрее гражданских, те хоть прятались, а у нас тесные казармы и устав. Когда заражение пошло, скученные армейские части на огороженной территории быстро сгинули. Теперь туда не сунуться: оживших там больше, чем муравьев в муравейнике.
– Оружие толковое раздобыть не пробовали? – спросил я, и с легкой усмешкой добавил. – А то как индейцы с луками бегаете…
– Пробовали, только полицейские оружейки и охотничьи магазины уже в первые дни раздербанили.
– Военную часть брать надо, – я задумчиво погладил коротко стриженый затылок.
– Военные базы и склады подорваны, если какие и уцелели, то кишат ожившими в брониках и касках, а где-то и отморозки засели. Чтобы захватить базу нужны три вещи: оружие, оружие и еще раз оружие. С молоточками и ножичками не вывезем.
– Ударом кувалды и конституцию поправить можно, а уж человека или ожившего… Есть у меня одна мыслишка, где стартовый капитал добыть, – я поскреб щетину на массивном подбородке и продолжил, – Перед самым началом катастрофы нас в усиление направили – охранять бронированный вагон в составе товарняка. Поезд на Челябинский завод металл доставить должен был. В спецвагоне находилось криминальное оружие, отправленное на переплавку. Когда все началось, вагон загнали в тупик под охрану. Из силового сопровождения про оружие знал только я. Вагон законсервирован, доступ к нему запаролен. Код знал лишь один человек, но он ждал нас на заводе. Уверен, вагон и сейчас там стоит.
– А что ж ты его не почистил? – вмешался Хан.
– Одному его не вскрыть. Окон нет, броня в три пальца толщиной, вход с тремя рубежами защиты, без вас никак.
– Ну, да, работа в команде очень важна. Она позволяет свалить вину на другого, – Хан поежился и поднял ворот кожаной косухи, примяв конский хвост смоляных волос.
– На какой станции спецвагон, в каком городе? – оживился Полковник.
– В этом, – я махнул рукой за окно.
Там на обочине слегка склонился дорожный знак. Сидевшая на нем ворона дремала, частично закрывая облупленную надпись: «Темногорск 10 км»…
– Милый, пойдем домой, борщ стынет, – спокойно пропела Лилия, лишь беленое лицо и расширенные зрачки напоминали о пережитом аффекте. Доктор с трудом поднялся