Спать легли с вечерними сумерками. Дежурили по очереди все, кроме Лилии. Доверить ей оружие никто не решился.
Утром после короткого завтрака собрались в дорогу. Лилия поцеловала мужа и молча села в пикап. Черные волосы собраны в длинный хвост. Невозмутимый и холодный блеск глаз как-то не сочетался с немного пухловатым телом, скрывавшимся под камуфляжем туристического костюма.
– Любимая, не стоит собой рисковать, ты не приспособлена к таким трудностям, – лепетал Доктор в надежде отговорить жену.
– Господь хранит нас, – слабая улыбка тронула губы Лилии. – Он укажет нам путь…
Тихий и какой-то мертвый голос Лилии пробирал до костей, отбив всякое желание возражать. Доктор поежился и выдавил ответную улыбку. Господи… Она все-таки сошла с ума? Или это сон? Последний раз он видел такой спокойной свою жену после смерти ее родителей. Месяц она горевала, а потом внутри нее, будто что-то надломилось, и эмоции исчезли. Она больше не вспоминала о горе. Говорила, что незачем будоражить то, чего никогда не сможешь изменить. Может, и сейчас тоже самое?..
Автомобиль зашуршал шинами и двинулся с места. Кинув удрученный взгляд на удаляющийся внедорожник, Доктор захлопнул ворота за клубами пыли.
Машина катилась уже привычным маршрутом к центру города. Набежавшие тучи грозились пролиться первым летним дождем. Ветер гонял бумажный мусор и рваные пакеты по пустынным улицам. Солнце спряталось в фиолетовой гуще, не решаясь показаться.
Для создания подсказок выбрали площадь мэрии. Посередине возвышалась массивная каменная фигура вождя революции с вытянутой вперед рукой. Серая статуя мрачно смотрела вдаль, плечи покрывал грязно-белый налет оставленный многочисленными голубями.
Энн проворно вскарабкалась на монумент и, усевшись на гранитной руке, вытащила из-за пазухи баллончик с краской. Ш-ш-ш… И белая струя окрасила спину титана, выписывая корявые буквы, слова, цифры: «Молимся господу нашему во спасение 234». Воздух наполнился запахом растворителя.
Следующие надписи нанесли на фасаде здания мэрии и на рекламном щите с фотографией лоснящегося толстяка в костюме депутата. Толстяк улыбался, пряча хитрые глаза за линзами очков в дорогой оправе. Больше ему не надо прятать глаза, теперь на них нарисованы буквы.
Затем разрисовали баннеры на больших перекрестках и на парковках перед крупными зданиями. Энн приходилось осваивать все новые и новые высоты. Мышцы забились, постоянно хотелось пить, а руки уже не слушались. Лилия старательно подавала баллончики с краской, иногда, собственноручно наносила «граффити» в легкодоступных местах. Гектор и Рудый стояли на страже и пристрелили несколько тварей, пытавшихся поживиться людьми. С каждым последующим выстрелом Рудого трясло все меньше. Он даже научился попадать в голову с первого выстрела на расстоянии нескольких шагов. Гектор уже не так язвил и издевался над его стрелковыми навыками.
К