Все-таки гадости муторно совершать, если ты один…
Вначале он никак не мог отпустить мать, предоставив ее своей судьбе, а на собственном пути его самостоятельной жизни Джимми обуял такой страх, когда он четко представил себе концовку, что…
Хорошее воображение и прогностические способности сыграли с Джимми злую шутку. Он сам понимал: большая беда была в том, что у него не было иллюзий. Его вера в счастливый финал потерялась где-то при их переездах от дома к дому, зато поистине религиозно-мистическое знание о том, что будет в конце, в пункте прибытия, не оставляло его ни днем, ни ночью. Как и было написано в Апокалипсисе: на конечной станции не было человека…
Во всех его мысленных перипетиях и прикидках того или иного маршрута в конце пути было какое-то другое, чуждое ему существо, и был человек, предающий человека и теряющий то, что дорого, и то, что никогда ему не принадлежало. И он не всегда был уверен, что это разные персонажи.
Откровение… Что знал автор этого приторно-морализаторского рассказа об Откровениях?!. Текст, предложенный Карлом Линдснеем для анализа, вызывал у Джимми тошноту.
Тогда, после ухода соседа, его охватило отчаяние и какое-то убивающие отсутствие надежды.
НЕ-НАДЕЖДА.
Он так и записал на обратной стороне именного пригласительного билета и, повертев тот туда-сюда, решил, что факты принимать все же надо. Не в первый раз.
Задача: найти выход, который не противоречил бы его принципам и в то же время устраивал бы Ли.
«…И стал он искусным на пути предательства… И первым, кого он предал, и последним, был он сам…»
«…Бойтесь пастырей, соблазняющих моих овец…»
«…Но трижды будет проклят тот, кто, обманувшись, обманом заманил в сеть других, дабы не быть одиноким в своем несчастье…»
Забавно, но мамин пастырь все же оставил след в его детской, «незащищенной» душе.
Джимми решил ударить конем.
– Что ты делаешь? – включив свет на кухни, удивленно спросил его Ли.
– Готовлю твое любимое блюдо. На вечеринках имениннику редко удается поесть что-нибудь приличное. Я подумал, за неимением подарка кое-что сделанное своими руками…
Кто-то резко постучал ручкой по его столу, под самым ухом.
– Молодой человек, вы решили сыграть со мной в игру?
«Линдсней».
– Не советую. Я не тот, с кем вам, особенно Вам, стоит ссориться в стенах этого заведения.
– Я думаю, сэр. Хочу более емко сформулировать свою мысль, как Вы учили, – попробовал прикинуться дурачком Джимми.
Осечка. Стоило промолчать. Не тот тип, чтобы иронизировать. Он и в самом деле расслабился в последнее время.
Карл Линдсней скептически приподнял правую бровь, но промолчал, хотя вид его не сулил ничего хорошего.
«Пойдет к директору ябедничать».
Было обидно и все равно в один миг. Джимми и