– Радим, – хохотнул Еремей, – найдется ли когда-нибудь баба, что тебя прокормить сможет.
– Для этого у нас в тереме скатерть-самобранка имеется, – блондин нахмурился. – Рано мне жениться. Значит и о девицах в этом ключе думать не следует. От сей мысли у меня по спине мурашки бежать начинают табуном. А ведь я не трус.
Я шла за богатырями и внимательно прислушивалась к их разговору. Надо знать, с кем дело иметь придется. По всему выходило, есть среди богатырей и не такие благородные, как Белозор с Вольгой. Последний, кстати, шел сзади, будто сторожил.
Дойдя до дома старосты, предмет моих терзаний обогнал товарищей, застывших у крыльца, поднялся по ступеням и с силой стукнул по двери три раза. На втором этаже послышались возня, удар (скорее всего, Остап с кровати упал) и отборная ругать. Видать сильно приложился.
– Открывай, староста! – выкрикнул кто-то из богатырей.
– Поднимай свой за… – Хлопок и мысль так и не была донесена до главы деревни. – Вставай с пола! – потирая затылок, проговорил Еремей, запрокидывая голову и смотря на одно из окон на втором этаже. – Иначе мы тебя за… – еще хлопок. – Да хватит уже! – возмутился, смотря на хмурого рыжеволосого молодца. – Как есть, Поганый, – проворчал, отходя подальше.
Почему он его поганым назвал? Или это у него вместо имени прозвище такое? Чем он мог его заслужить? На первый взгляд серьезный мужчина. Рука вон… тяжелая. Иначе бы Еремей не стал быстро-быстро после подзатыльника ушибленное место ладонью тереть.
Долго себя ждать Остап не заставил. Чуял, чем ему промедление грозит. Мужчины были напряжены. Необходимо было решать вопрос – где заточить черта. Если бы его хотели убить, то Белозор бы это уже сделал. Но он зазвал товарищей, и они все вместе пошли к старосте. Как бы они рогатого у главы не поселили. Не стала бы я ему доверять столь ответственное дело, как охрана единственного, кто мог рассказать нам о цели, которую преследуют жители Нави.
Засов отъехал в сторону и дверь распахнулась, являя нашим взорам заспанного Остапа. Супруга стояла за его спиной и нервно приглаживала густые волосы. Смотрела она в эту секунду почему-то не на пойманного Белозором черта, а на Радима. Тот отводил взор и делал вид, что резная рама окна красивее пышногрудой женщины, пусть и старше его, но, определенно, с конкретным опытом общения с противоположным полом.
– Впускай в дом, хозяин, – сказал удерживающий за ухо черта богатырь и, не дожидаясь разрешения войти, шагнул вперед, оттесняя плечом Остапа вглубь. – Некогда нам лясы на пороге точить. Разговор есть. Святобой, – останавливаясь посреди просторной комнаты, позвал друга блондин, – проводи Любаву до дома. Нечего ей здесь делать. Прогулялась и хватит.
Я запыхтела как вода в чугунке. Что это за богатыри такие, которые женщину ни во что не ставят? Тут наперекор идти захочется. Показать и доказать, что не настолько