– А почему ты мне о ней не сказала? – недоуменно спросил Леха.
– Забыла. Прости и не ищи подвоха. Люба приходит лет пять уже. Она так примелькалась, что я не воспринимаю ее как чужую.
– Так, может, это она чай принесла?
– Ирина Павловна никогда не просила ее о таких вещах. Люба – мастер, а не сиделка. Я же говорила тебе – она очень деликатная. Была. Она даже ко мне обращалась лишь потому, что я взяла с нее слово.
– Какой чай? – насторожилась Леля.
– В шкафчике на кухне, – ответила Ма- ша. – Он не распечатанный еще. А в старой пачке совсем немного оставалось.
– Я возьму для анализа, – сообщила Леля и вышла.
– Леша, поверь: Люба ни при чем. Не знаю, как это доказать, но так и есть.
– Мне нужны ваши отпечатки, – официальным тоном заявила Леля, выходя из кухни, и раскрыла чемоданчик.
Маша с готовностью вытянула руку.
– Заодно и мои возьми, – произнес Леха несколько сконфуженно. – Или это необязательно?
Леля на вопрос не ответила, обернулась и выразительно на него посмотрела.
Леха моргнул.
«Наверное, не хочет, чтобы наш разговор посторонние слушали», – решил он и каш- лянул.
– Можно я пойду? – спросила Маша, вытирая пальцы.
– Да, да, иди…те, конечно. Мы с вами свяжемся, – заторопился Леха, ускользая от Лелиных глаз.
Маша направилась к двери и, кажется, усмехнулась, выходя. Тишков закрыл за ней дверь, немного постоял, собирая в кулак мужество, и вернулся в комнату.
Леля стояла у стола и осматривалась – точно так же, как совсем недавно они с Машей.
– Ты же завтра хотела трупом старушки заняться? – миролюбивым тоном начал Тишков.
– Не смогла уснуть, – объявила Леля, гля- дя куда угодно, только не на него. – Меня мучил какой-то диссонанс.
– Накрашенные ногти? – догадался Леха.
Она кивнула.
– Ну представь: старухе восемьдесят пятый год, и вдруг – педикюр с маникюром.
– А так не бывает?
– Бывает, наверное, но в другой стране. У нас старухи от пенсии до пенсии дотягивают на хлебобулочных изделиях. Соседка Маша сказала, что эта ухаживала за собой регулярно. Интересно, на что?
– Это дорогое удовольствие?
– Недешевое. Особенно, если на дому.
Леля раскрыла чемоданчик и стала в нем ковыряться.
– Может, у нее какие-то сбережения имелись? Не век же она пенсионеркой была, – предположил Тишков, просто чтобы заставить Лелю взглянуть на него.
Не тут-то было. Леля продолжала в том же духе.
– Ты на квартиру посмотри. Это же нищета. А в кухне что?
– Да то же самое примерно.
– Значит, и питалась она в традиционном для пенсов духе. Зачем вообще ей маникюр?
– Намекаешь, что ее могла маникюрша убить? Но как? Или ты что-то обнаружила все-таки?
– Вчера стала брать материал из-под ногтей и вдруг задумалась: странно для бабульки так изгаляться. Следов посторонних ДНК, кстати, не нашла.
– Даже маникюрши Любы?
– Даже. Они