– Раковины?
– Ja. Такие раковины, которые держатся на камнях так прочно, как закон Моисеев, так что их только ножом можно срезать. В общем, сингалезы их срезали, а эти ящерицы смотрели на сингалезов, и эти сингалезы подумали, что это морские черти. Необразованные они люди, все эти сингалезы и батаки. Говорят, что там черти. Ja. – Капитан опять мощно затрубил в свой платок. – Ну вот, братишка, как тут оставаться спокойным. Не знаю, только ли мы – чехи – такие любопытные, но где бы я ни встречал земляка, он всюду совал свой нос, для того чтобы разузнать, как на самом деле все устроено. Это потому, наверное, что мы, чехи, ни во что не хотим верить. Вот и я вдолбил себе в мою старую глупую голову, что мне нужно с этими чертями познакомиться поближе. Я, конечно, нажрался в зюзю тогда, но только потому, что у меня из головы не выходили эти дьявольские черти. Там, на экваторе, братишка, все возможно. Ну вот, вечером я отправился в этот самый залив Дьявола…
Пан Бонди попытался представить себе тропическую бухту, окруженную скалами, поросшими девственным лесом.
– И что же?
– Ну вот, сижу я там и говорю: тс-тс-тс, чтобы эти черти, значит, появились. И вот, братишка, смотрю и вижу: вылезает из моря одна такая ящерица, встает на задние лапы и начинает вертеть всем телом. И сама мне говорит: тс-тс-тс. Если б я пьяным не был, я бы, наверное, пальнул в нее, но я, братишка, набрался тогда как англичанин и говорю ей: цып-цып-цып, tapa-boy, я тебя не обижу…
– Вы по-чешски с ней говорили?
– Нет, по-малайски. Они там все больше на malayan говорят, братишка. А она молчит, только переминается с ноги на ногу и вертится, точно ребенок, когда он стесняется. А вокруг в воде этих ящерок сидело несколько сот – все они высовывали свои мордочки из воды и на меня смотрели. А я – ну, говорю же, был выпимши, – сел, значит, на корточки и сам стал вертеться, как ящерка, чтобы, значит, они меня не боялись. Тогда из воды вылезла вторая ящерка, ростом с десятилетнего мальчишку, и тоже начала так плясать. А в передней лапке у нее была вот эта самая жемчужная раковина. – Капитан глотнул пива. – Ваше здоровье, пан Бонди. Я, конечно, в зюзю был, ну и говорю ей: ты, говорю, такая умная, да, хочешь, чтобы я тебе открыл эту раковину, ja? Ну, иди сюда, я ее открою ножом. Но она – стоит на месте, все не решается. Тогда я опять начал крутиться, как будто маленькая девочка, которая кого-то стесняется. Тогда она приковыляла поближе, и я потихоньку протянул к ней руку и взял из ее лапки эту самую раковину. По правде говоря, оба мы трусили, можешь себе представить, пан Бонди; но я-то был в драбадан. Так что я взял свой нож, открыл эту раковину и щупаю пальцем – есть ли там жемчужина, а ее там и нет, только такая гадкая слизь, этот самый моллюск, скользкий такой, который живет в этих раковинах. На, – говорю, – тс-тс-тс, жри, если