Неокантианство Седьмой том. Сборник эссе, статьей, текстов книг

что показали выше – следует понимать прежде всего методически и постольку оправданно, даже необходимо; при этом ничто не отнимается у доброго права чувства, пока оно не хочет быть «детерминантой». Когда Розен-кранц, которого мы приводим в данном случае как типичного представителя обычной концепции противников Канта, в ходе своей полемики против «безусловно одностороннего и несостоятельного» кантовского «абстрагирования морального закона от природы» и «боязни заражения свободы чувственностью» заявляет: «Истина здесь только в том, что мораль не должна брать принцип своего определения из чувственности»,141 то эта «истина здесь» как раз и является тем решающим моментом, который Кант не устает подчеркивать заново: Чувственное (склонность) не является основанием детерминации! Но «односторонность», «абстракция», «страх загрязнения», которые критикует Р., являются лишь необходимым следствием классико-трансцендентального метода критико-чистого разделения, о котором этот поклонник гегелевского концептуального романтизма, конечно, не хочет думать, но который в наших глазах является необходимой предпосылкой научной систематики. В этике же этот метод критически-чистого разделения находит свое необходимое выражение в столь ненавистном и малопонятном этическом ригоризме: «имя, которое должно содержать упрек, но на самом деле является похвалой».142

      Именно с последними словами Кант связал единственную философскую дискуссию с Шлером, которую можно найти в его работах Какова позиция Шлера по отношению к этическому ригоризму? Наиболее часто встречается мнение, что Шиллер осуждал моральный ригоризм Канта и поэтому «умерял его эстетически». Мы придерживаемся противоположного мнения.

      3. Этический ригоризм в описанном нами методологическом смысле – это также то, чему отдавал дань Шиллер.

      Шиллер также отдал ему дань уважения.

      Мы начнем с тех отрывков, которые относятся к первой и наиболее общей характеристике критицизма, принципу чистого разделения. Они с особой ясностью обнаруживаются в переписке с Гете, возможно, по той причине, что здесь, более чем в случае с Кёрнером и Гумбольдтом, которые с самого начала были ближе к нему по образу мыслей, Шиллер чувствовал необходимость проявить эту «конгениальную Канту», критическую сторону своей натуры по отношению к друзьям иного рода. Мы имеем в виду письмо от 28 октября 1794 года, в котором Шиллер впервые против Гете полностью исповедует свою «кантовскую веру», заявляя, что строгий характер философии Канта делает ему честь в его глазах (ср. с. 257);143 кроме того, замечания против Шлоссера о чистом поле, которое Кант сделал философским полем, о том, что все исследования основаны на различении и анализе, что физическое не должно быть одухотворено, духовное не должно быть очеловечено (9 февраля 1798 года, с. 257). Feb. 1798. p. 273); высказывания, которые своей методической ясностью и убедительностью