Здесь Фешсу попал под начало профессора Шеклу, и Группа А успешно вела испытания волн на добровольцах, вполне согласных два-три раза в сутки попадать под неизученные пока лучевые удары, если их будут содержать в безопасном бомбоубежище, да еще и кормить. Кстати о добровольцах!
Чейз встал, потянулся, разминая плечи и шею, зевнул и посмотрел на наручные часы – до вечернего сеанса облучения оставался всего час, значит, с минуты на минуту в кабинет вернется профессор. Чейз аккуратно сложил все дела в том же порядке, в каком принял их от Шеклу, похлопал ладонями по бокам стопки, ровняя края, вложил видеокассеты в конверты, отчеты в папки и составил все это на столе.
Когда профессор, постучав, вошел, Чейз с большим интересом листал довоенный многостраничный, богато иллюстрированный Вестник Е.И.В. Академии Наук.
– Интересуетесь? – Шеклу посмотрел на обложку. – Роскошное издание, сейчас таких не выпускают… И не знаю, будут ли еще выпускать. Скажите, что сейчас на поверхности? Мы совсем не получаем свежей прессы, и корреспонденции тоже, конечно, никакой.
– Война, – ответил Чейз. – На поверхности тоже с прессой и корреспонденцией не очень. Мировых передач очень мало, а агитки Отдела пропаганды… Мало что изменилось, северные провинции продолжают требовать независимости, южные не требуют от нас ничего, они все берут сами. От той Империи, которую вы знали, мало что осталось, профессор. Даже территориально мы с учетом мятежных провинций уже не занимаем и половины прежних владений. А уж без северных Хонти, Пандеи и южной Метшени…
– Да-да, я понимаю.
Шеклу заложил руки за спину и сделал несколько шагов вправо, затем круто развернулся и прошагал влево.
– Все это слишком затянулось, уважаемый лейтенант Китт.
– Война?
– И война, и наша работа. Я должен сообщить вам, как ответственному лицу, что подо-зреваю саботаж. Для меня моя работа – живой организм, но очень логичный организм, и каждый сбой в работе должен быть четко обоснован. Иногда сбои есть, а обоснования нет. Я списывал все это на усталость группы, на подавленность обстановкой, на тот самый пресловутый человеческий фактор, но мы без видимой причины топчемся на месте уже полтора месяца. И нельзя все списать на то, что кому-то скучно сидеть под землей. Мы наблюдаем, получаем результаты, проверяем результаты, проверяем проверяемое, перепроверяем проверенное… И тут же все это замирает, потому что неожиданно закончилась только вчера заправленная бумага в машине и мы не можем распечатать простейший график. Все это глупо, но…
Шеклу перестал ходить и зорко глянул на Чейза:
– Вы должны знать о моих подозрениях, хотя мне тяжело говорить