– Далеко не каждый успевает найти своего парабатая за отведенное время. На самом деле нас не так много. Но в битве парабатаи могут поделиться силой друг с другом. И руна, нанесенная парабатаем, куда могущественней, чем та, что ты рисуешь самостоятельно. Есть также руны, доступные исключительно парабатаям, поскольку они питаются силой двух нефилимов.
– Но что, если ты не захочешь больше быть парабатаем? Можно ли отменить ритуал?
– Господи, женщина, есть ли вопросы, на которые ты не хочешь знать ответ? – вспылил Уилл.
– Не вижу ничего страшного в том, чтобы все ей рассказать. – Джем сложил руки на набалдашнике трости. – Чем больше Тесс узнает, тем проще ей будет притворяться претенденткой на Восхождение. Связь между парабатаями разрушается только в исключительных случаях. Например, если один из нас уходит к простецам или к жителям Нижнего мира. И, конечно, когда один из нас умирает, второй обретает свободу, но больше не может взять себе парабатая. Пройти через ритуал можно только один раз.
– Это похоже на католический брак, – задумчиво произнесла Тесс. – Генриху VIII пришлось создать новую религию, чтобы избавиться от своих клятв.
– Пока смерть не разлучит нас, – пробормотал Уилл, все еще неотрывно глядя на проносящийся за окнами пейзаж.
– Ну, Уиллу на такие крайности идти не придется. Он и так скоро освободится, – усмехнулся Джем.
Эрондейл сердито посмотрел на Джема, но Тесс его опередила:
– Не говори так. Мы обязательно найдем лекарство. Не нужно отказываться от надежды.
Яростный взгляд, которым наградил девушку Уилл, буквально вдавил ее в сиденье. Джем же ответил совершенно спокойно:
– Я не оставил надежду. Просто у нас с тобой разные надежды, Тесс Грей.
Следующие несколько часов Тесс дремала, уронив голову на руку, под монотонный стук колес, который незаметно вплетался в ее сны. Проснулась она оттого, что Джем мягко тряс ее за плечо; локомотив натужно свистел, а дежурный громко кричал о прибытии в Йорк. Вихрь сумок, шляп и носильщиков буквально вынес их на платформу. Здешний вокзал по сравнению с Кингз-Кроссом казался почти безлюдным. Первым делом Тесс обратила внимание на сделанную из стекла и стали крышу здания, сквозь которую можно было увидеть черно-серое небо.
Платформы тянулись, насколько хватало глаз; Тесс, Джем и Уилл стояли на ближайшей к главному зданию вокзала. Золотые часы на башне недавно пробили шесть. Поскольку они уехали на север от Лондона, уже начинало смеркаться.
Едва они успели дойти до часов, как из темноты вышел старик, до того примечательный, что Тесс уставилась на него с искренним изумлением. Он был одет в тяжелый плащ, черную шляпу из непромокаемой ткани и сапоги вроде тех, что носят моряки. Довершали образ длинная седая борода и кустистые белые брови. Старик положил руку на плечо Уиллу и спросил сиплым голосом:
– Нефилим?
– Господь всемогущий! – Уилл в притворном ужасе прижал руку к сердцу. – Неужто перед нами Старый Мореход[18],