– Хорошо, – сказал Энтони. – Хорошо. Я очень рад, что между нами наконец-то состоялся этот разговор.
Грегори бросил взгляд на часы.
Энтони откашлялся. Когда он заговорил, в его голосе зазвучало нетерпение:
– И что ты наконец-то задумался о своем будущем.
У Грегори на скулах заиграли желваки.
– Между прочим, мне всего лишь двадцать шесть, – недовольно напомнил он. – Я еще достаточно молод для слишком частого повторения слова «наконец-то».
Энтони многозначительно изогнул бровь.
– Так мне связаться с архиепископом? Поговорить с ним о том, чтобы тебе подыскали приход?
Неожиданно на Грегори напал приступ кашля.
– Э нет, – переведя дух, ответил он. – Во всяком случае, пока.
У Энтони дернулся уголок рта. Слегка, совсем незаметно и отнюдь не вверх, чтобы потом растянуться в улыбку.
– Ты мог бы жениться, – тихо проговорил он.
– Мог бы, – согласился Грегори. – И женюсь. Я действительно собираюсь жениться.
– Правда?
– Когда найду подходящую жену. – Увидев на лице Энтони сомнение, он добавил: – Уверен, что ты первый посоветовал бы мне жениться по любви, а не по расчету.
Энтони был одержим собственной женой, которая, в свою очередь, была одержима им. Энтони также был всем сердцем предан своим семерым младшим братьям и сестрам, поэтому для Грегори не стало откровением, когда тот совершенно искренне сказал:
– Я желаю, чтобы ты так же наслаждался счастьем, как я.
От необходимости отвечать Грегори избавило громкое урчание в животе. Он сконфуженно посмотрел на брата.
– Прости, я пропустил ужин.
– Знаю. Мы ожидали, что ты приедешь пораньше.
Грегори удалось сдержаться, чтобы не поморщиться. Пока.
– Кейт немного расстроилась.
Все, хуже некуда. Если расстраивался Энтони – это было одно. Но когда он начинал утверждать, что его жену чем-то расстроили…
Именно в этот момент Грегори понял, что у него неприятности.
– Я поздно выехал из Лондона, – пробормотал он.
Это было правдой, но все равно не оправдывало его. Его ждали к ужину, а он не появился к назначенному часу. Он едва не ляпнул: «Я с ней все улажу», – но вовремя прикусил язык. Это только ухудшило бы положение, потому что могло бы создаться впечатление, будто он не воспринимает всерьез свое опоздание и намерен загладить свою оплошность улыбкой или комплиментом. В других случаях это прошло бы, но почему-то на этот раз…
Ему не хотелось решать дело таким способом.
И вместо той фразы он сказал:
– Прости меня.
Он действительно имел в виду то, что сказал.
– Она в саду, – угрюмо проговорил Энтони. – Кажется, она собиралась устроить танцы. Ты не поверишь – в патио.
Грегори вполне мог в это поверить. Все это было в духе его невестки. Она не относилась к тем, кто упускает удачные моменты. Стоит необыкновенно