– Муж!
– Если он не муж ее, то уж наверное любовник.
– Устоять против Бекингэма и сдаться Мазарини!
– Таковы женщины! – философски заметил д’Артаньян.
– Женщины – пусть их; но королевы!..
– Ах, бог ты мой, в этом отношении королевы – женщины вдвойне.
– А герцог Бофор все еще в тюрьме?
– По-прежнему. Почему вы об этом спрашиваете?
– Потому что он был хорош со мной и мог бы мне помочь.
– Вы-то, вероятно, сейчас ближе к свободе; скорее, вы поможете ему.
– Значит, война?
– Будет.
– С Испанией?
– Нет, с Парижем.
– Что вы хотите сказать?
– Слышите ружейные выстрелы?
– Да. Так что же?
– Это мирные горожане тешатся в ожидании серьезного дела.
– Вы думаете, они на что-нибудь способны?
– Они подают надежды, и если бы у них был предводитель, который бы их объединил…
– Какое несчастье быть взаперти!
– Бог ты мой! Да не отчаивайтесь. Уж если Мазарини послал за вами, значит, он в вас нуждается; а если он в вас нуждается, то смею вас поздравить. Вот во мне, например, уже давно никто не нуждается, и сами видите, до какого положения это меня довело.
– Вот еще, вздумали жаловаться!
– Слушайте, Рошфор, заключим договор…
– Какой?
– Вы знаете, что мы добрые друзья.
– Черт возьми! Эта дружба оставила следы на моем теле: три удара шпаги.
– Ну, так если вы опять будете в милости, не забудьте меня.
– Честное слово Рошфора, но с тем, что и вы сделаете то же.
– Непременно, вот вам моя рука.
– Итак, как только вам представится случай поговорить обо мне…
– Я поговорю. А вы?
– Я тоже. А ваши друзья, о них тоже нужно позаботиться?
– Какие друзья?
– Атос, Портос и Арамис. Разве вы забыли о них?
– Почти.
– Что с ними сталось?
– Совсем не знаю.
– Неужели?
– Клянусь, что так. Как вы знаете, мы расстались. Они живы – вот все, что мне известно. Иногда получаю от них вести стороной. Но где они, хоть убейте, не могу вам сказать. Честное слово! Из всех моих друзей остались только вы, Рошфор.
– А знаменитый… как его звали, того малого, которого я произвел в сержанты Пьемонтского полка?
– Планше?
– Вот, вот! Что же сталось со знаменитым Планше?
– Он женился на хозяйке кондитерской с улицы Менял; он всегда любил сласти; и так как он сейчас парижский буржуа, то, по всей вероятности, участвует в бунте. Вы увидите, что этот плут будет городским старшиной раньше, чем я капитаном.
– Полноте, милый д’Артаньян, не унывайте! Как раз в тот миг, когда находишься в самом низу, колесо поворачивается и поднимает тебя вверх. Может быть, с сегодняшнего же вечера ваша судьба изменится.
– Аминь! – сказал д’Артаньян и остановил карету.
– Что вы делаете? – спросил Рошфор.
– Мы