– Идите, парни, – стремительно бледнея, проговорил слуга. – Он успел. И, кажется, мне конец.
2.2 Миссолен
– Готовы, ваша светлость? – Голос Ихраза вывел Демоса из оцепенения.
Канцлер рассеянно кивнул:
– Да, конечно.
– Последний шанс отступить. Вы точно уверены?
«Как будто сейчас можно быть хоть в чём-нибудь уверенным».
– Будь у нас другой вариант, я выбрал бы другой вариант, – проворчал Деватон. – Но альтернатив нет. Открывай ворота.
Энниец подчинился и знаком приказал гвардейцам налечь на ворот. Тяжёлые створки главный ворот дворцового комплекса медленно, словно нехотя, отворились. В лицо Демосу ударила вонь чумного города, а уши едва не заложило от шума беснующейся толпы.
«Обычно в такие моменты желают удачи. Но мне она не нужна. Нужен только успех».
– Удачи, господин, – шепнул Ихраз, вызвав у Демоса нервный смешок. – Если почуете неладное, сразу дайте знак: мы вас вытащим.
«Успеют ли? Сложно защищать безумца, решившего выйти к ещё более безумной толпе. Я и шагу не успею сделать, как они разорвут меня на куски. Если захотят».
– Конечно. Я буду осторожен.
Телохранитель наградил господина печально-насмешливым взглядом.
– Вы и осторожность несовместимы.
– Поэтому у меня есть ты – чтобы их совмещать, – улыбнулся канцлер.
Он подтянул и без того болтавшейся на тазовых костях пояс – сказывалась вынужденная чумная диета – и, перехватив трость поудобнее, шагнул вперёд.
«В яростную неизвестность».
На дворцовой площади, казалась, собралась половина выжившего города. Толпа ревела, швыряла в стены булыжники, самые преданные последователи Альбумуса окружили своего предводителях и завывали настолько жуткие гимны, что по позвоночнику Демоса прошёл холодок.
«Ненависть, боль, неистовство, безумие. Это ли прекрасная и великая столица, которую я успел так полюбить? Мой Миссолен, мой Белый город. Мой… дом? Хорошо, что дядя Маргий уже никогда не увидит, во что превратился город. Хорошо, что Креспий слишком мал, чтобы осознать происходящее. И хорошо, что у него есть я – тот, кого не жаль пустить в расход, если что».
Сразу в нескольких кварталах бушевали пожары – Демос видел столбы дыма и чувствовал запах гари. Докладывали, что бунтовщики пытались ворваться в Эклузум, но церковники отстояли владения.
«И теперь Альбумусовы прихвостни обратили свой гнев на нас».
Демос неторопливо вышел за ворота.
– Расступитесь! – рявкнул герольд со стены. – Вы требовали видеть канцлера – он перед вами.
Не оборачиваясь, Демос жестом велел герольду замолчать.
«Спасибо, дальше я как-нибудь сам».
– Брат Альбумус, выходите, – обратился канцлер к толпе. – Это переговоры. Даю слово, мои люди вас не тронут.
Окружавшие