В холодильнике у Артёма стояли три банки «Пепси», пара стаканчиков йогурта, а в самом дальнем углу томился в ожидании своего часа обрезок докторской колбасы, завернутый в полиэтиленовую пленку. Он потянулся за йогуртом, но передумал и открыл газировку. Пузырьки приятно покалывали в горле. Артём быстро осушил всю банку, поставил ее на стол, лег на кровать и взял в руку телефон. Было одно непрочитанное сообщение.
«Привет! Прости, но мы расстаемся. Я выхожу замуж и забираю документы. За ними приедет мама. Так что не увидимся. Не грусти, сникерсни. Алина».
Чувство третье.
Одиночество
Артём откинулся на подушку. Слезы полились рекой. Он закрыл глаза и проснулся от того, что подушка была вся мокрая от слез. Оказалось, что проспал он всего-навсего три часа. Телефон, видимо, скатился по одеялу и теперь лежал на полу. Артёму не хотелось за ним тянуться. Да и от кого он теперь ждал сообщения? Почему она поступила с ним так? Артёма волновало только это. Ведь никаких поводов для расставания у них не было – наоборот, все было замечательно: и радость, и поцелуи, и прогулки, и одна-единственная ночь, проведенная в ее комнате, и планы на будущее. Чего ей не хватало? Или этого, наоборот, оказалось много?
«Я выхожу замуж и забираю документы, – Артём прокручивал в голове эти слова снова и снова. – Так что не увидимся». Ответить или не отвечать? Промолчать? Проигнорировать?
Артём облокотился на стоявшую у кровати тумбочку, привстал и поднял с пола телефон. Он все еще надеялся, что вот-вот увидит сообщение от Алины, где она спрашивает как дела и пишет, что все предыдущее, ею написанное, не иначе как шутка. Просто шутка, которой не стоит верить, которую нужно забыть как можно скорее и более к ней не возвращаться.
Но никаких сообщений на телефоне не было. Артём набрал только одно слово «Почему?» и отправил. Минута ожидания, вторая, третья. Неожиданно он понял, что Алина ответила, вон оно, сообщение. Но как его открыть? Оно никак не открывается? Как? Бешено давить на все кнопки и, в конце концов, от беспомощности просто швырнуть телефон со всей силы в угол комнаты, чтобы он разлетелся, рассыпался, разбился…
Артём проснулся через три часа, сжимая в руках телефон, не лежа, а практически полусидя. От этой неудобной позы ныла шея.
– Как гнусно – произнес Артём вслух и сообразил, что рядом никого нет, а телефон цел и невредим, и на него пришло сообщение.
«Потому что мне надоела твоя беспомощность. И это не было серьезно. Прощай». Слезы снова начали заполнять глаза.
– Все кончено – сказал сам себе Артём. – Да ты успокойся, все будет хорошо, ведь сейчас уже ничего не сделать. Надо успокоиться. Она так хочет, и пускай, пускай. Раз она так решила, я не могу возражать. И не имею права, не имею…
Он лег поудобнее, поправив подушку, отложив телефон и стараясь ни о чем не думать. Уже не нужно было куда-то спешить, ради кого-то стараться, зарабатывать, переживать. Но образ Алины трудно было стереть каким-то внутренним волевым решением – он как был, так и продолжал существовать.